— Привет, Квентин! За дело! — И просвистел четыре ноты, в которых я узнала начало Пятой симфонии Бетховена: — Да-да-да-ДУМ!
Привет, Квентин! — задумалась я. Эти же слова птица сказала, когда я была здесь в прошлый раз. Этим именем мисс Танти назвала Бенсона. Нет, погоди-ка, Бенсона зовут Мартин.
Должно быть, она обращалась к члену городского магистрата?
— Садись, — скомандовала мисс Танти. Теперь мы волшебным образом оказались у нее на кухне. — Я поставлю чайник.
Я осмотрелась и увидела, что все вокруг голубое. Странно, но это так. Основное, что я помню о кухне мисс Танти, это то, что она в голубых тонах. Раньше я этого не заметила.
На столе стояли кувшин для молока, полный увядающих лилий, маленькая доска для хлеба и половинка буханки «Ховис»,[57] электрический тостер, оловянный подсвечник с частично оплавившейся свечой и коробок спичек.
Очевидно, что мисс Танти ест в одиночестве.
Потом, словно по мановению волшебной палочки, передо мной оказалась дымящаяся чашка чаю, и я ощутила особую благодарность.
— Пей, — сказала мисс Танти. — Вот, бери.
Она сунула мне под нос блюдечко с песочным печеньем, потом отвернулась и начала копаться в буфете.
— Эти люди, — заговорила она слишком небрежно и слишком между прочим. — Эти люди в церкви. Что они с тобой делали?
— Они думали, что я кое-что нашла, — ответила я. — Они хотели, чтобы я это отдала.
— А ты?
— Нет, — сказала я.
Огромные круглые линзы повернулись и уставились на меня.
— Нет, ты не нашла ничего? Или нет, ты не отдала?
Я завороженно смотрела ей в глаза и не смогла произнести ни слова.
— Ну и?
Слишком поздно, правда вышла наружу.
— Мне пора идти домой, — сказала я. — Мне нехорошо.
Внезапно руки мисс Танти вылетели из-за спины. Одна сжимала стеклянную бутылочку, другая — носовой платок.
Она плеснула жидкость на ткань и прижала платок к моему носу.
Ага! — подумала я. — (C>2H>5)>2O.
Опять диэтиловый эфир.
Я узнаю его сладковатый щиплющий пищевод запах повсюду.
Химик Генри Уоттс однажды охарактеризовал его запах веселящим, а «Энциклопедия Британника» назвала его приятным, но ни профессор Уоттс, ни «Энциклопедия Британника» явно не оказывались в ситуации, когда им прижимает эту штуку к носу в выкрашенной в голубой цвет кухне массивная и удивительно сильная сумасшедшая женщина в толстых, как донышко бутылки, очках.
Он обжигал.
Прожег мои ноздри и взорвался в мозгу.
Я попыталась встать на ноги, но не смогла.
Мисс Танти согнула руку вокруг моей шеи и сзади вдавливала меня в кресло. Второй рукой она крепко удерживала платок у меня на носу.
— Я проучу тебя! — говорила она. —