Это был Доггер.
— Я принес немного хлеба и воды для вашей подруги, — сказал он, ставя на пол две миски, которые принес с собой.
— Ее зовут Эсмеральда, — объяснила я. — Ее собирались зарезать.
С Доггером нет нужды в продолжительных подробных объяснениях. Он все понимает так быстро и легко, как будто читает мысли.
— Прекрасный образчик орпингтона,[34] — заметил он, бросив ей хлебную крошку. — Не так ли, Эсмеральда?
Эсмеральда атаковала крошку, и та исчезла. Доггер бросил ей еще.
— Она не будет есть, — сказала я. — Я пыталась угостить ее кукурузой.
— Может, она наседка, — произнес Доггер. — Некоторые разновидности кур весной к этому особенно склонны.
— Что значит наседка? — поинтересовалась я. Никогда не слышала это слово.
— Это значит, что она вспыльчива и хочет сидеть в гнезде, — объяснил Доггер.
— Как отец! — выпалила я. Не смогла удержаться.
Доггер бросил Эсмеральде еще кусок хлеба.
— Очень мощная порода, эти орпингтоны, — сказал он, — британская, говорят, королева их очень любит. Она держит целый курятник в Виндзорском замке, насколько я знаю.
— Может быть, мы могли бы разводить цыплят в Букшоу? — меня вдруг обуяло вдохновение. — Мы бы могли поставить несколько клеток в каретном сарае и продавать яйца на рынке в Мальден-Фенвике. Это было бы весьма забавно.
— Я боюсь, что одними цыплятами мы не обойдемся, — ответил Доггер с глубоким вздохом, помолчал и спустя целую вечность добавил: — Нет, цыплятами мы точно не обойдемся.
— Но что делать? — спросила я.
— Молиться, мисс Флавия. Вот и все, что нам осталось.
— Хорошая идея. Я помолюсь сегодня перед сном, чтобы никто не заметил табличку «Продается». А утром первым делом пойду и порублю ее на щепки.
— Это не поможет, — сказал Доггер. — Уведомление появится во всех газетах.
— Возможно, если помолиться святому Танкреду… — начала я, и в моем мозгу забурлили идеи. — В конце концов, он наш покровитель. Как думаешь, нам не повредит то, что мы не англикане?
— Нет, — ответил Доггер. — Во времена Танкреда не было англиканской церкви. Он был самым настоящим римским католиком.
— Ты уверен? — уточнила я.
— Вполне.
— Тогда дело в шляпе. Я буду там, когда его склеп откроют, и помолюсь за Букшоу до того, как кто-то еще успеет встрять со своей просьбой.
В мои мысли раздражающим диссонансом вторглись воспоминания о склепе и мертвом мистере Колликуте.
Прошлой ночью я проспала возможность вернуться на кладбище и исследовать туннель, соединяющий церковь и могилу Кассандры Коттлстоун.
Интересно, теперь уже слишком поздно? Полиция уже нашла этот подземный ход? Или они его просмотрели в своих стремлениях скорее отыскать убийцу?