— Здравствуй, море!
Опустил руки в набежавшую волну: сколько тепла и ласки!
Снова он у этих синих волн. В жизни, наверное, нет ничего более трогательного, чем возвращение к берегам своего детства!
Постояв у моря, Вано пошел к базару. Не мог же он явиться к матери без подарка. Базар-миллионка все там же, на старом месте.
— Носки! Носки! — еще издали услышал Вано. — Покупайте носки! — выкрикивал низким голосом человек на костылях.
Немного в стороне звучал хриплый голос, расхваливавший зажигалки, которые «и красивы, и безотказны, а не станет бензина, заправь керосином — зажгутся!»
Вано подошел к стойке, за которой стояла молодая чернявая женщина. Перед ней белье, платья, костюмы — ну, конечно же, перекупщица.
— Платок для матери? — спросила она. — У нас все есть! — и, нагнувшись, достала из-под стойки большой цветастый платок.
Солдат потянулся « нему:
— Сколько стоит?
— Сколько бы ни стоил — мать дороже! — ошарашила торговка и, улыбнувшись, добавила: — Тыщу рублей!
Вано отодвинул платок: хорош, но уж больно дорог. Повернулся, чтобы уйти, но тут же услышал:
— Восемьсот.
Солдат опустил голову: откуда у него такие деньги?
— А сколько у тебя — пятьсот?.. И того нет? — развязно продолжала перекупщица. — Такой красивый и без денег! — и вдруг дернула его за рукав. — Ладно, четыреста!.. Себе в убыток. Бери, порадуй мамашу!
Сосчитав деньги, сунула их за пазуху, обнажив на мгновение полную грудь, и тут же, забыв о солдате, затянула:
— Платки! Покупай платки! Красивые, теплые, чистая довоенная шерсть!..
— Салют, Виола! — вынырнув из толпы, подошел к торговке нарядно одетый мужчина.
— О, Мишель!.. Ну, как там?
— Как часы, — ответил тот, растягивая в улыбке черный шнурок аккуратно подбритых усиков. И, приглушив голос, почти зашептал: — Комиссионные, мадмазель. Без этого, сами понимаете…
— У-у, какой нетерпеливый. Я же сказала!..
Противно было видеть молодого человека не в военной форме. Вот уж действительно: «Кому война, а кому — мать родна», — вспомнил Вано фронтовую поговорку.
Завернув покупку в газету, Вано поспешил на окраину. Вот и школа, в которой когда-то учился. Осмотрелся: вроде все на месте, но что-то не так, чего-то не хватает. Ах, вот что, тут же стоял дом! И как он сразу этого не заметил? Деревянный, большой, в нем девочка-скрипачка жила… Даже фундамента не осталось. Поразило безлюдье.
Свернув в знакомую узкую улочку, Вано пошел быстрее: еще немного — и за углом встанет каштан, покажется дощатая крыша с ржавым железом у трубы. Шагнул за угол и, ничего не понимая, остановился. Ни каштана, ни дома… Только земля да пепел… Кинулся к соседям — никого. Обошел наполненную водой воронку, присел на камне. Не заметил, как подошла женщина.