Отвлек лейтенанта от размышлений Пруидзе, сказав, что в станице могут быть немцы.
— Впрочем, черт их знает! — тут же усомнился он.
— Чего гадать-то, — поднялся Донцов. — Сейчас пойду и все выясню.
— А почему ты? Я, по-твоему, не солдат, трус, что ли, какой?..
— Не трус, а повар.
— А ты — писарь! — вскипел Вано.
— Понимать надо, что к чему. Ты же сам рассказывал, как в ресторане работал…
— Работал. Но ведь повар — это кулинар, понимаешь, кулинар, а не бумажная крыса!
— Не отказываюсь: был писарем, — согласился Донцов. — Но я и в разведке служил.
— Друзья, — прервал их перебранку лейтенант. — На Кавказе говорят: «Пастухи спорят — волк выигрывает». Ну, чего вы не поделили?.. Можете идти оба.
Вано тотчас подсел к командиру, замахал на Донцова рукой:
— Ладно, иди, Степанка. Только автомат захвати. Будь осторожным, не подставляй голову под пули.
Он дотронулся до руки командира и ужаснулся: «Совсем, как лед… Кушать надо. Много кушать надо… Ах, вина нет!»
Донцов вернулся минут через сорок — сияющий, довольный:
— Обстановка — лучше не надо, — доложил он. — Оккупантов нет, ужин заказан, а кое-что найдется и про запас.
— Черт! — весело выругался Вано.
Вскоре все трое вошли в крайнюю мазанку.
— Принимай гостей, хозяюшка, — как старый знакомый, заговорил Донцов.
— Сидайте, сидайте, — из кухни вышла казачка, и Донцов глаза вытаращил: гляди ты, успела переодеться!
На хозяйке уже не простое ситцевое платье, а шелковое, с яркими васильками; оно плотно обтягивало ее высокую, ладную фигуру.
— Очень даже красиво, — похвалил Степан.
Хозяйка играла перед ним своей дородностью и так искренне улыбалась, что казалось, давно ожидала его и вот, наконец, дождалась. Выскочив в сени, она тут же вернулась, завертелась перед Донцовым: влюбленная и только!
А увидев бледное лицо лейтенанта, его забинтованную ногу, всплеснула руками:
— Господи!..
— Наш командир, хозяюшка, — пояснил Донцов.
— Он же не дышит.
— Не беспокойтесь, — отозвался Головеня. — Солдат живуч.
Вынув из кармана обрывки простыни, что дала Наталка, Вано принялся перебинтовывать рану командира. Хозяйка ушла на кухню, сказала — собрать поесть.
Донцов отправился помогать казачке: принес воды из колодца, разжег плиту.
Из кухни послышалось хихиканье, потом голоса:
— Где твой муж, Мария?
— Далеко, голубок. Отсюда не видать.
— На фронте?
— Не… — вздохнула хозяйка.
— А где же? — не отступал солдат.
— Долгая песня, голубок!..
— А все-таки?
— Как тебе сказать… Спервоначалу в тюрьме сидел. А вышел — на работу устроился. Писал — приеду, да так и не приехал.
— Вернется, — прогудел бас Донцова.