26
Приподняв край плащ-палатки, Зубов глянул на лежавшего рядом Донцова, прислушался: «Спит или притворяется?» Он знал: Донцов спит тихо, не храпит, как например Черняк. Тому стоит приземлиться, как сразу такой концерт задаст, что за версту слышно. Что ни делай, хоть из пушки пали, — не проснется… «А этот… — он снова посмотрел на Донцова. — Этот не такой: одним глазом спит, другим — мышей ловит».
— Товарищ командир расчета. А, товарищ командир?.. — негромко позвал Зубов. Донцов не отозвался. — «Дрыхнет».
Все эти дни Зубов не мог радировать Хардеру. То возился с пулеметом, то с маскировкой, а то просто не мог вырваться из расчета: и работы никакой, а все равно лежи и жди. Получалось так, что занимался чем угодно, только не тем, ради чего пришел в горы.
А радировать крайне необходимо. Там, наверное, уже нервничают. Особенно этот, Фохт. Перед таким не оправдаешься. Дотошный… Что ж, будьте спокойны, господин Фохт, Квако не подведет! Но нужно скорее выходить на связь… Гарнизон Орлиных скал — это новость. Такая новость!
Зубов встал и тихонько, на цыпочках пошел вверх по ущелью. Но едва сделал несколько шагов, как услышал сзади голос Крупенкова:
— Куда ты, Петька?
— Ну, что тебе, — мрачно отозвался Зубов. — До ветру я…
— Огоньку бы… Курить охота — уши попухли. Только хотел разбудить, — смотрю топаешь.
Зубов подал зажигалку, подождал, пока Иван уляжется, и быстро скрылся в темноте. Пройдя немного, свернул а сторону и сразу, боясь потерять время, начал настраивать заранее извлеченную из тайника рацию. Радиостанция фирмы «Телефункен» удобна: она смонтирована в небольшой коробке. Там же, внутри, питание. Стоит выбросить антенну, нажать кнопку и — работай.
Выстукав позывные, стал ждать. Время шло, а ответа не было. Может, волну перепутал? Натянув плащ-палатку на голову, чиркнул зажигалкой: «Фу, черт, так и есть! Хуже нет, когда волнуешься».
Прошла минута, другая, и вот наконец: 2-14-А, 2-14-А — звучит в ушах. Это его позывные. Немецкий радист готов к приему. В первую очередь передать о гарнизоне.
— В двадцати километрах… — начал заранее зашифрованное сообщение Зубов и вдруг услышал невдалеке покашливание. Крупенков! Что ему надо? В один миг сорвал наушники, сунул аппарат под плащ-палатку. А тот уже рядом:
— Табак, понимаешь, отсырел… Ты что так долго? Будто и не с чего, пища вон какая, а ты целый час…
— С животом у меня…
— Гы-ы, — смеется Крупенков. — По-нашему: швыдка Настя.
Крупенков выспался, и ему хочется поболтать. А с кем же, как не с Зубовым? Крупенков прикуривает и, не спеша, заводит баланду про старую бабу, которая, перепутав праведное с грешным, вместо церкви попала в кабак. На душе у Зубова скребут кошки: «Черт тебя принес!» — думает он. Вслух говорит: