По ком звонит колокол? Не спрашивай, ибо он звонит по тебе.
Жалость, ужас и сострадание переполнили меня. Я попытался что-либо изменить с помощью Всесильных Слов, но всё напрасно — Всесильные Слова не действовали.
В отчаянии я звал Наставника, но он не пришёл. Словно во сне я взял с полки Библию и открыл наугад. По глазам ударили чёрные строки:
Если кто ударит кого железным оружием, так что тот умрет, — то он убийца: убийцу должно предать смерти.
И если кто ударит кого из руки камнем, от которого можно умереть, так что тот умрет, — то он убийца: убийцу должно предать смерти.
Или если деревянным оружием, от которого можно умереть, ударит из руки так, что тот умрет, — то он убийца: убийцу должно предать смерти.
Если кто-то толкнёт кого-то из ненависти, или с умыслом бросит на него что-нибудь, так что тот умрет, или по вражде ударит его рукою так, что тот умрет — то он убийца.
Я ужаснулся. Если человек, совершивший убийство посредством железного или деревянного орудия — убийца и его следует предать смерти, то человек, совершивший убийство Словом — убийца вдвойне! Я — убийца! Я виновен в смерти тысяч ни в чём не повинных людей. Я не имею права жить!
В отчаянии я схватил со стола ножницы и стал резать себе вены. Ножницы были тупыми, и я только царапал кожу, не повреждая сосудов. Кровь текла по руке, капала на пол, но я понимал, что для того, чтобы умереть, этого недостаточно. В отчаянье я отшвырнул ножницы и зарыдал. И в этот миг в моей голове сложились ужасные строки. Я поднял окровавленный палец и кровью вывел на обоях:
В воде холодной мутного потока Сгорела жарким пламенем душа моя.
Не восстановятся, не свяжутся жестоко Разорванные нити бытия...
И тут вдруг распахнулась дверь, и в комнату вошла Ирина.
Я бросился к ней. Она смотрела на меня с ужасом и нескрываемой болью:
— Господи! Что с тобой, Саша?! Ты так изменился! Что это с твоей рубашкой? О Боже, это кровь! Ты ранен? Я вызову «скорую»!
Она вскочила, но я успел удержать её.
— Подожди! Мне не нужны врачи. Эта рана безопасна. Это наказание, и слишком слабое наказание для того, кто виновен в ужасном преступлении.
И я рассказал ей всё. В конце рассказа я снова заплакал.
Она смотрела на меня с болью и нежностью, а потом обняла и стала говорить горячо и убежденно:
— Бедный, бедный мой! Ты же совсем больной! Ты болен! Не плачь! Я отведу тебя к врачу. Он вылечит тебя, и всё будет как раньше. Ты снова будешь здоров!
Невероятный гнев огненной волной захлестнул меня. Как?! Мне, властителю вселенной, создавшему и уничтожившему целый мир, предлагают лечиться от безумия?! Меня хотят отвести к врачу и заставить глотать пилюльки?! Да, я убийца, я преступник, но не сумасшедший!