– Да неужели? – удивилась леди Денвилл, взирая на своего племянника с выражением человека, лицезрящего редкую диковинку. – Бедненький… Как ужасно, должно быть, сидеть дома, когда дует восточный ветер, ибо ветер этот – частый гость в наших краях.
– Ладно… ладно… Не стоит делать из мухи слона, – раздраженно заявил Козмо. – Я не отрицаю, что здоровье у него слабое, однако…
– Ерунда, Козмо! Как ты можешь так говорить? – воскликнула его сестра. – Я уверена, он не болен, даже если у мальчика немного болит голова.
Графиня одобряюще улыбнулась Эмброузу, совершенно не отдавая себе отчета, что умудрилась обидеть всех троих Клиффов. Эмброуз хоть и смутился, когда матушка упомянула о фурункуле, в то же время испытывал гордость по поводу своих частых головных болей, ибо они привлекали к нему всеобщее внимание. Козмо, который долгие годы находился под влиянием жены, усматривал в болезненности сына оправдание того, что Эмброуз не проявлял никакого интереса к мужественным видам спорта. Что же до Эммы, то она любое предположение о том, что ее единственный ребенок не находится в крайне плачевном состоянии, рассматривала почти как оскорбление.
– Боюсь, – обронил Козмо, – Эмброуз не может похвастаться таким крепким здоровьем, как его кузены.
– Твоя сестра, дорогой, не понимает, что значит слабый организм, – сказала Эмма. – Уверена, ее сыновья никогда в жизни не болели.
– Пожалуй, так и есть, – с оттенком гордости в голосе согласилась леди Денвилл. – У них весьма крепкое здоровье. Конечно, они переболели корью и коклюшем, но я не могу припомнить, чтобы сыновья болели еще. Когда у них был коклюш, один из них… это был ты, кажется… полез в каминную трубу за гнездом скворца.
– Нет, то был Кит, – сказал мистер Фенкот.
– Ага… понятно, – подмигивая ему, заметила графиня.
– Как ужасно! – воскликнула Эмма.
– Почему? Вниз он спустился похожий на мавра. Он принес в комнату столько сажи, что, кажется, она покрыла там все. По-моему, я никогда в жизни так заразительно не смеялась.
– Смеялись? – от изумления у Эммы перехватило дух. – Как можно было смеяться, когда один из ваших сыновей находился в смертельной опасности? Он мог упасть и сломать себе шею.
– Ну, не думаю, хотя переломать себе ноги либо застрять в трубе – вполне может быть. Помню, мы еще пребывали в растерянности, как его оттуда вытаскивать, если мальчик все же застрянет. Однако беспокойство за сыновей заняло бы у меня уйму времени. Они, помнится, то и дело падали с деревьев, либо в озеро, либо со своих пони, и ничего страшного с ними так и не происходило, – невозмутимо сообщила леди Денвилл.