— Мальчики налево, девочки направо, — пробормотал я себе под нос и двинулся в левый коридор.
Пройдя до самого конца и насчитав пятнадцать дверей с обеих сторон, я начал методично их открывать и заглядывать внутрь. Первый десяток не представлял ничего интересного, скорее всего когда-то это были комнаты для гостей. Отчаявшись хоть что-то найти в этом крыле, я без особой надежды открыл одиннадцатую дверь и замер. Эта комната была точной копией той, что находилась в Аду в замке Кельтайнена. И некогда она принадлежала Анари. Осторожно шагнув в проем, я вошел в затхлое помещение. Таких совпадений просто не бывает. Даже шелковые простыни золотого цвета присутствовали! Стало жутко. Обыскав комнату, я не нашел ничего, кроме пары фотографий с Аной, которые были сделаны явно тогда, когда она не знала. Первое фото — семейное, на нем Ана, ее мать, сестра и какой-то мужчина, вероятно, отчим. Значит, тут девушка еще была человеком. На втором — уже демон, причем Высший. Все это было слишком странно, чтобы оказаться случайностью.
Прихватив фотографии, я прошелся по оставшимся комнатам, но быстро понял, что ничего ценного больше не найду. Уловив тихий звон маячка, я понял, что ребенок уже пришел в себя, а значит, пора оказать ему помощь и узнать, что с ним случилось.
Спускаясь по лестнице, я застал малыша стоящим у ее подножия и смотрящим на меня осмысленным взглядом.
— Пришел в себя, демоненок? — встав на предпоследней ступеньке, спросил я.
— Калеб, — твердо произнес ребенок. — Меня зовут Калеб. И я не демон.
— Кто же ты, если не демон?
— О, лучше тебе не знать, Сатриэль.
— Откуда ты знаешь мое имя? — удивление должно быть было написано на моем лице, потому что ребенок как-то снисходительно улыбнулся.
— Я знаю многое. И я приведу тебя к Тьме.
Сказав это, Калеб закрыл глаза и запел. Это был настолько древний язык, что его не знал даже Кельтайнен. Он считался потерянным для демонов. На лбу ребенка выступила испарина и его заколотила крупная дрожь. Древний язык связан с сильной магией, и используя его в качестве заклинаний, демон черпает силу своей души. А это значит, что Калеб разрушал свою душу, чтобы помочь мне. Этого я позволить не мог, поэтому, чтобы прервать мальчика, я отвесил ему пощечину. Жестоко? Нет. Дело в том, что демон во время таких песнопений полностью уходил в себя, и докричаться до него не было возможности. Не резать же его, в конце концов! Калеб умолк и открыл глаза, полные боли.
— Прости малыш, я не могу позволить тебе рисковать собой, даже для того, чтобы найти Ану.