— То есть, другими словами, ты хочешь сказать, — начала где-то через минуту Алисса, — что кто-то специально мог изменить курс движения корабля отсюда, пока мы спали?
— В теории мог.
— А… в практике?
— И на практике мог, — спокойно подытожил Хью. — Активация аварийного протокола позволяет перевести управление кораблем в ручной режим. Этот вариант был предусмотрен на самый последний случай, если мы столкнемся с тем, что в системе начнутся неполадки, вызванные электромагнитными воздействиями извне, либо какими-то другими причинами, которые мы не могли предвидеть…
— Но мы же все спали, кто из нас мог что поменять?! — удивился Йорг, — да и вряд ли… да и зачем?
— Кто из нас проснулся первым? — спросил Алисса. Она смотрела перед собой, стараясь не смотреть ни на кого в особенности.
— Первым проснулся я, — совершенно спокойно ответил Виктор. — На корабле только два человека, кто имел доступ к аварийному протоколу — я и Алисса…
— Ты включал этот протокол, Виктор? — без излишних церемоний спросил его Хью.
— Нет, — Виктор ответим ему спокойно и невозмутимо. — Если бы такая необходимость была, я бы сделал это, но необходимости не было, корабль садился в автоматическом режиме и к тому моменту как я проснулся, сделать что-то в ручном режиме, было уже невозможно…
— Тогда я ничего не понимаю! Что, к черту, произошло с этим кораблем?! Куда делся весь воздух, почему мы сели, сколько времени прошло с начала нашего полета?! — Алисса поднялась и нервно прошлась по кабине. — Почему мы приземлились на эту планету, хотя не должны были ни при каких обстоятельствах?!! Кто-нибудь понимает хоть что-то?
Никто не понимал и все лишь молча смотрели на нее.
— Ладно, — не получив ответа, она махнула рукой и пошла в сторону двери во внешний отсек. Несколько раз она дернула за большую металлическую ручку, пытаясь убедиться, что она закрыта. — Думаю, на сегодня хватит и пора спать. Возможно завтра мы узнаем что-то новое. Спокойной ночи, господа! — с этими словами она развернулась и пошла в сторону своей каюты.
— Мы сможем получить от системы хоть какие-то ответы? — спросил через минуту Виктор у Йорга.
— Она поджарена! Все жесткие диски накрылись. Если и можно, то, максимум, выудить из нее какие-то обрывки информации в тех областях дисков, где не было повреждений, но их совсем немного.
— Передатчик сейчас включен?
— Нет, я отключил его, чтобы не тратить попросту батареи. Но, если надо, я включу! Пойдем!
— Не надо, сегодня не надо! — Виктор покачал головой. — Сегодня пора уже спать.
Заснул, однако, Виктор далеко не сразу. Он долго лежал с открытыми глазами и смотрел на потолок в полумраке. Где-то вдалеке были слышные монотонные постукивания: куски растрепавшейся обшивки или торчавшие из корпуса разорванные кабели били от ветра по металлической поверхности корабля. Он думал о родителях, о жене, с которой расстался совсем недавно. Он любил космос, всю жизнь он мечтал о нем. Он был воплощением того редкого случая, когда мальчишка, сын инженеров, который с детских лет хотел стать космонавтом, сумел сохранить и пронести свою мечту сквозь всю свою жизнь. Он не хотел быть бизнесменом, как хотели многие из его сверстников, не хотел быть депутатом, он не рвался в юриспруденцию, не хотел быть менеджером и экономистом. Он был странным ребенком. Он мечтал о звездах, о невесомости, о далеких планетах. «И вот я на далекой планете!» — проговорил он тихо и повернулся с одного бока на другой. Его путешествие, его космическая Одиссея, длиною в жизнь, наконец-то осуществилась. Но все пошло не так, как он думал в детстве, все пошло иначе.