Когда пришла Советская власть, кулаки говорили: «Сорок человек будут спать вместе, жены, дети будут общие. Не будет твоего, моего. Не будут различать, которая твоя жена, которые твои дети». Пусть будет так, сказал я и перешел на сторону революции. Я стал батрачкомом. Мне вручили мандат. Сундук был открыт, и малолетний сын мой, играя, взял мандат и бросил его в огонь… чуть не вылезли от страха мои глаза… Я рассказал об этом кое-кому, а они мне ответили: «Ты теперь погиб. Тебя арестуют. Нельзя терять мандат». Ну, я и бежать — с перепугу. После этого мои дела стали плохи. То в одну сторону подавался, то в другую… Уехал на юг. Договорились — двадцать человек нас было — перенести через реку четыре тысячи тюков мануфактуры. Сложили в триста бурдюков, а остальное — кипами на плот. Сверху набросали урюк, изюм… это наша еда. Восемь пловцов сняли с себя одежду, обвязались бурдюками. Со словами «дай аллах счастья!» мы вошли в воду. До того бай обещал, что если переправим товар через реку, то даст каждому по двадцать кусков мануфактуры. И вот надежда на легкую наживу толкнула людей на смерть. На реке были водовороты. Нас затянуло сильным течением, закружило, начало сталкивать, бить друг об друга. Из двадцати человек нас в живых осталось семь… Эх, Мамаш, чего только не перевидели, не испытали мы. Теперь же вот ворочу нос, угощаясь кумысом. Если говорить, то слов много понадобится, всего не перескажешь… — почтенный Субанчи улыбнулся и приосанился, довольный, что ему удалось наконец-то высказаться.
Председатель, внимательно слушавший его невеселый рассказ, сидевший до сих пор нахмурившись, теперь повеселел и понимающе улыбнулся хозяину в ответ.
* * *
Подали угощение. Голова ягненка, оттопырив уши, уставилась на Мамаша. Молодое мясо благоухало и вызывало аппетит.
Мамаш положил голову в маленькую чашу и подал было Субанчи, но тот запротестовал:
— Нет! Как же так? Я сам угощаю и сам получу голову? Возьми, это твоя доля. Никому не давай голову молодого ягненка, ешь сам. Лучшее лекарство против всякой болезни! Это ягненок от молодой овечки, которая еще в прошлом году сама была ягненком. Смотри, до чего откормленный, жир на ребрах в два пальца. — Субанчи положил голову барашка перед гостем и теперь высматривал подходящий кусок мяса для себя. Отрезал ребрышко с куском пожирнее, содрал с него мясо и разом отправил в рот. Вкусное жирное мясо таяло во рту.
Один из мальчиков — они тоже сидели вокруг блюда с мясом, но в сторонке, отдельно от взрослых, — оглянулся на Мамаша, когда тот разделывал голову, и вспомнил: