— Дурак, — гневно проговорил Анджей, — мы все смердим в неволе. Ступай отнеси оружие и возвращайся. Уже наступил комендантский час. Мы проберемся на Брацкую. У меня есть ключ от ворот. В центре патрулей немного. А тут, может, проскочим. Я должен отвести тебя на Брацкую. Убежище тебе приготовлено в Отвоцке, где-то там. Губерт устроил. Ну, пошевеливайся.
Бронек вдруг опустился на мешок с картошкой.
— Знаешь, я устал, — произнес он совсем просто. — Не привык стрелять: чертовски болит рука и отбил плечо. Боюсь, что стреляю в белый свет.
Анджей присел на другой мешок.
— Скажи, — обратился к нему Бронек, — что у вас слышно? Как мама, как Геленка?
— Представь себе, — Анджей и сам не заметил, как заговорил, — я ничего не знал об этом. Губерт пришел только во время концерта, к вечеру… А я с утра был на военных занятиях.
— Какого концерта? — спросил Бронек с любопытством.
— Знаешь, Эльжбета пела. У себя в кабаке. Мама хотела, чтобы я пошел с ней.
— Мама хорошо себя чувствует?
— Недурно. Об Антеке совсем не вспоминает.
— Вон что. Значит, она постоянно думает о нем.
— Пожалуй, да. Мама любила его больше, чем меня.
— Это тебе кажется. А что пела пани Эльжбета?
— Шопена, Монюшко, Эдгара. Здорово пела.
— А что пела Эдгара?
— Знаешь, недавно нашли какие-то две его неизвестные песни. На слова Кохановского из псалма: «На реках Вавилонских».
Бронек рассмеялся:
— На реках Вавилонских! Вечно эти евреи!
Анджей пошевелился.
— Не уходи, погоди немного, — как-то очень естественно и просто сказал Бронек. — Мы так хорошо разговариваем.
Анджей усмехнулся.
— Ну, знаешь ли… — сказал он.
— А еще что? Ты ходишь на свои военные занятия? Приятное времяпрепровождение. Сегодня как будто великолепный денек, верно? Вот я вышел, а кругом все уже такое весеннее, хоть у нас не видно ни листика.
Анджей потянулся к карману.
— Смотри, — он протянул на ладони маленький зеленый листок, — я сорвал его в парке Красинских. Правда, красивый?
— Дай, — сказал Бронек.
Анджей отдал ему листок. Бронек с минуту рассматривал его, потом спрятал в карман.
— А может, ты с кем-нибудь играешь в зелень? — полушутливо, полусерьезно спросил он.
У Анджея вытянулось лицо.
— Обалдел? С кем мне играть в зелень?
— Это верно, — спохватился Бронек. — Геленка мне говорила.
— Не до игр.
— Да. Но ты сорвал листок. Это хорошо. Это очень хорошо… Ты сорвал листок.
— Это ничего не значит.
— Конечно. И не значит и значит.
Бронек встал.
— До свидания, — сказал он. — Знаешь, меня как-то встряхнула эта встреча. Я был так утомлен и, признаюсь тебе, малость обалдел. Слишком уж хорошо пошло у нас дело с первых дней. Это плохой знак.