– Ты мог бы узнать все, что знаю я, прямо сейчас, – продолжал гнуть свое итальянец.
– Я и так это узнаю. Чуть погодя, но непременно, – пожав плечами, возразил Иван.
– Но пообещать-то мне, что постараешься отвести от меня пытки, ты можешь.
– Это я обещать могу. Но…
– Остальное вверим в руки Господа. Х-ха, и великой княгини-и-и-и! – Рудаков вновь оказался неловок и причинил раненому нестерпимую боль.
А есть ли смысл этому итальянцу бояться пыток, если его сейчас и без того корежит так, что впору вешаться? Наверное, все же есть, коль скоро он на этом настаивает. Ну что же, ему виднее. Это Иван в данном мире недавний гость. Да и прежний владелец тела о тюремных и пыточных реалиях был не особо в курсе. А вот этому, похоже, известно многое.
Итальянец хотел было заговорить, как только было достигнуто соглашение и он сумел отдышаться после очередного приступа боли. Но Рудаков остановил его, заявив, что не желает ввязываться ни в какие интриги. Его дело медицина. Вот закончит, а там сеньор Риццо может заливаться соловьем. Правда, ничего особенного предпринять он не мог. Даже извлечь пулю был не в состоянии, здесь требовалась операция и, как следствие, опий. Но первая помощь оказана, и жизни раненого ничто не угрожает.
Марио начал свой рассказ, как только за Рудаковым закрылась дверь. Впрочем, знал он не так много, а потому и его рассказ был достаточно кратким. Но и это заставляло задуматься. Нет, не Ивана. Государственные интересы, престолонаследие, опосредованное влияние на цесаревича, формирование его характера, предпочтений и вкусов. Устранение такого серьезного фактора влияния, как родная тетка, в которой наследник души не чаял. Все это мимо Карпова. Не его уровень…
– Ты говоришь, что этот ваш Адам Кравчик был иезуитом.
– Это так, – подтвердил итальянец.
– А как же тогда быть с тем, что он покончил с собой? Ведь это смертный грех.
– Значит, он знал что-то такое, что никак не могло оказаться достоянием чужих ушей, – предположил пленник. – А что до греха, то братья отмолят его, а папа дарует ему прощение и отпущение.
– Значит, с вашей гибелью ничего не закончится?
– Коль скоро Адам пошел на самоубийство… Нет. Ничего еще не закончилось.
Оставив раненого, Иван направился на выход из подвала. Оставалось выполнить данное обещание и изложить свою просьбу Хованской, а там хоть трава не расти. Он потому и согласился на ни к чему не обязывающее условие, чтобы не особо болела голова. Ну вот не хотелось ему выворачиваться ради того, чтобы даровать этому ублюдку легкую смерть. Да и не забыл он кинжал, валявшийся рядом с раненым. Еще мгновение, и тот заколол бы его без тени сомнений.