Внезапно в памяти Виолетты всплыл сон, который не так давно она видела. Волк и пес, вот значит как он расшифровывается – волк, это Дима, даже во сне его укус не был таким болезненным, как собачий – Сережин. Она очень отчетливо вспомнила каждую мелочь, эти безумные черные глаза любимого пса, который лишил ее жизни … Этот обезумевший от злобы и ревности черный взгляд Сережи, который лишил ее жизни и души наяву. Только сейчас она сумела все разгадать, жаль только – поздно.
- Ну ты же ведь не дикий волк и не лживый пес, правда, Снежок? – щенок был белоснежным, и в голову Летты моментально пришла кличка. – Снежок. Тебе нравится?
Щенок довольно махал хвостом и настойчиво тянулся лизнуть новоиспеченную хозяйку, которая успешно изворачивалась, прямо в лицо.
- Всему свое время. Вот придем домой, я тебя выкупаю, тогда и до поцелуев дело дойдет, а пока, сиди смирно. – Виолетта не прекращала болтать со щенком, изо всех сил избегая тяжелых мыслей.
Готовая войти к себе во двор Летта замерла, когда за спиной вновь услышала знакомый голос:
- Летта, прости. – Глухие слова заставили ее выпрямиться, словно оловянный солдатик, и остановиться, уткнувшись носом в собственную калитку. – Прости дурака. Прости, прости, прости. Я ведь и подумать не мог, что Димка… Летта, девочка моя, маленькая, прости. Это ведь Дима мне с ходу рассказал, как ты за ним увязалась и чуть ли не силой с него одежду срывала, словно изголодавшаяся тигрица. Все в клуб его тащила, да на прогулки приглашала. А ты ведь и сама писала что встречалась с ним, и в клуб ходила… Да еще нахваливала его, какой он друг хороший. Это ведь он сказал, что когда ему это надоело, ты переключилась на Валерку, Ромку… Это ведь он, понимаешь, это все ОН! А я ведь и подумать не мог, что Дима на такое способен, он ведь мой лучший друг! Был… Летта, маленькая моя, ну хочешь я на колени перед тобой встану, ну что мне сделать, чтобы ты меня простила. Родная моя, любимая. Я ведь так тебя люблю, сильно-сильно, как прежде. Я все так же навсегда твой. Летта, девочка моя, посмотри на меня. Прошу.
Если бы где-то в глубине души не было так больно, то это было бы очень смешно, и Летта обязательно бы от души посмеялась, но… Девушка продолжала стоять спиной к Сереже, нервно сглатывая и чуть не до смерти прижимая к себе своего Снежка. Ей казалось, что она попала в тату салон, где Сережа, будучи не слишком опытным мастером, каждое свое слово выводил прямо на ее оголенном сердце, или на том, что от него нынче осталось. Он делал это не умеючи, чем доставлял еще большую боль.