Зоя проглотила последний кусочек и облизала пальцы со вздохом сожаления.
— Обалденно вкусно, Гордон, спасибо.
— Пожалуйста. Давай сюда.
И, прежде чем она успела его остановить, он схватил ее за правую руку и тоже облизал каждый ее палец.
— А такое обслуживание ты предлагаешь всем женщинам после еды?
Он хитро улыбнулся.
— Ай-ай-ай, — покачал головой Гордон. — Ты ведь сама сказала: никаких разговоров на тему «давай узнаем друг друга получше». Что я предлагаю другим женщинам, не входит в список разрешенных вопросов.
Зоя немного смутилась. Ей казалось, он хочет, чтобы она что-то узнала о нем.
— Только секс, ты сказала. И только ради секса ты пришла. Так что ставь тарелку, моя сексуальная партнерша, и пошли в гостиную. Я думаю, немного музыки не повредит. Возьми бокал, а я прихвачу бутылку. Продолжим твое обучение…
Гордон лежал, вытянувшись на постели. И ноги, и руки были крепко привязаны к медным стойкам различными предметами Зоиного туалета. Она, смеясь, заявила, что наконец-то и им нашлось какое-то применение. Молодой человек все еще не мог поверить, что согласился на это. Однако винить было некого, кроме самого себя. Пигмалион чертов. Сам себе сотворил чудовище, сексуальную террористку.
— Ну как, нравится? — поинтересовалась Зоя, проскальзывая в спальню в своей любимой оранжевой футболке.
Действительно, как не понравиться! У нее уже было два оргазма, а у него — ни одного. Гордон уже сожалел о том, что показал ей, как останавливать извержение простым нажатием в правильном месте.
Ее сегодняшние игры положили конец мечтам о том, что она в него влюбится. Предыдущие три дня Гордону казалось, что чувства Зои начинают выходить за рамки чистого вожделения. Она ни разу не сказала ему «нет». Он мог обладать ею в любое время и в любом месте. Этим утром она вдруг призналась, что ее преследует настойчивая фантазия быть привязанной к кровати, и Гордон чрезвычайно возбудился. Потом Зоя заявила, что все еще не настолько ему доверяет, и, если он не возражает, она бы охотнее привязала его самого.
Естественно, после всего, что здесь было, он уже не возражал. Он настолько разошелся, что согласился бы, чтобы его привязали к вертелу и поджарили на раскаленных углях!
И вот теперь он распростерт на кровати и совершенно беспомощен. Ягненочек на заклании.
Она вовсе в него не влюблена. Она просто свихнулась на сексе!
Гордон зажмурился и застонал, когда Зоя забралась на кровать и вновь оседлала его.
— Бедный старый приятель, — сказала она, прижимая его твердый, как копье, инструмент к животу. — И бедный старый Гордон. Ты ведь помнишь, как полезно уметь ждать, помнишь? — сказала она, улыбаясь, а потом нагнулась к нему и принялась долго, тягуче, томительно целовать в губы, и ее язык был соблазном не меньшим, чем змей в Эдемском саду.