категорию читателей
гиенами. Стервятниками. Но это неправда. Такие читатели разве что издали услышали завывание гиен, они увидели, как грифы описывают в небе круги, и поняли, что где-то там есть чем поживиться.
Он попытался вообразить, что могло бы произойти. Тогда. Сорок лет назад. Он никогда не писал детективов или триллеров, но всегда охотно их читал. С ними возвращалось какое-то прежнее удовольствие от чтения, беззаботное, жадное, – так он в шестнадцать лет глотал книги, украденные в магазине, не слишком интересуясь, к какому жанру относится та или иная из них. В то время все книги еще были увлекательны, в старомодном значении, которое подразумевает желание узнать, чем все закончится.
Но годам к восемнадцати – это приблизительно совпало с расцветом его собственных писательских амбиций – он был навсегда изгнан из рая простодушного чтения. С того времени книги разделились на литературу и все остальное. Литература отныне была хорошей или плохой. Плохую он читал с зубовным скрежетом, брюзжа и ерзая в своем удобном кресле, действительно приходя в бешенство от претенциозной слабости изложения. Но и в прежнем удовольствии от хороших книг что-то было навсегда отравлено. Когда книга в самом деле была хороша – очень хороша, может быть даже гениальна, шедевр, – он постоянно задавался вопросом, как это сделано, он застревал на каждом абзаце, зачастую – на каждом предложении, и без конца перечитывал тот абзац и то предложение, прежде чем продолжить. Иногда он обезвреживал абзац, перечитывая его столько раз, что от него мало оставалось – как от блюда, вконец вываренного слишком частым разогревом.
Было и другое различие между литературой и прочими книгами. В сущности, то же самое, что и с едой в двух разных ресторанах. Справа – ресторан с мишленовскими звездами, слева – «Бургер Кинг» или «Макдональдс». Речь о том, что не всегда хочется засовывать в рот изысканные закуски, тыкать вилкой в микроскопический кусочек гусиной печенки, одиноко лежащий на пустой тарелке. Иногда ты хочешь просто съесть гамбургер с беконом и плавленым сыром, мягкую, сочащуюся булочку, жир с которой стекает по подбородку, – но это всегда сопровождается чувством вины. Таким всепоглощающим, что каждый раз, заглядывая в «Бургер Кинг», М. пугливо озирался по сторонам, не увидит ли кого-то знакомого. Ага, попался! Как будто входил к проститутке. Дочитав триллер или детектив, он чувствовал то же самое: огромную пустоту. Ну и что? Через несколько часов после тройного воппера с беконом и сыром он снова был голоден, как будто его желудок и мозг полностью вытеснили воспоминание о преступной еде. Детектив был подобен визиту в бордель – украдкой, настоящая же книга снова и снова становилась завоеванием: женщина в баре гостиницы того чужого города, разговор, по большей части состоящий не из слов, а из взглядов, и потом – лифт, уносящий ввысь.