— Привет.
— Антон, да?
— Как Чехова. И как того парня из сериала.
— Да какого сериала-то? Ладно, неважно. Так хорошо, что я тут знакомого нашла! Слушай, ты не мог бы, ну, помочь немножко? У моего парня проблемы… Его, кажется, задержали. Не знаю, кто и за что.
Гущин вздохнул.
— Давай выйдем на минутку.
Оля подчинилась призыву. Снаружи было темно и свежо. По улице проносились редкие машины, а в паузах между их ворчанием можно было услышать намек на тишину.
Гущин выложил все. Ее парня, Вячеслава Спиридонова, задержал постовой ППС, у него было изъято наркотическое вещество весом около 80 граммов, утром оно будет направлено на экспертизу. Но сам Вячеслав уже признался, что в пузырьке он переносил дезоморфин.
— Он не наркоман, — широкими от страхами глазами таращась на Гущина, заверила Оля.
— Все так говорят.
— Но я-то это знаю! Он сам мне говорил. Славик просто балуется иногда. Ну, знаешь, стресс снять и…
— Для этого есть успокоительное. Оля, у него не просто какую-то травку нашли. Это тяжелый наркотик, который… Ты знаешь, что такое «крокодил»?
Она нахмурилась.
— Тварь, живущая в воде уже миллионы лет. Зеленая, с длинным хвостом и…
Гущин вздохнул и стал объяснять, о чем речь. Живописал состав, из-за которого эта дрянь такая токсичная и губительная для организма. Как только человек подсаживается на этот наркотик, а подсаживается он мгновенно, в организме начинаются необратимые изменения. Сначала воспаления вен и некроз тканей, из-за которых на коже возникают язвы. Эти язвы не заживут и уже не пропадут, они будут лишь увеличиваться. Потом кожа начинает просто отмирать, отсоединяться от костей. Человек гниет заживо как снаружи, так и изнутри. От него даже пахнуть начинает, как от мертвеца — гниющей плотью. В дальнейшем отказывают орган за органом, ноги и руки — и…
— Судя по его язвам, он колется пару месяцев. Еще чуть-чуть — и он станет живым трупом. Оля, я видел таких. Больше двух лет они не живут. Два года, Оля, понимаешь? Ты уверена, что тебе это нужно?
Она плакала, но старалась это скрыть.
— Тебе-то какое дело.
— Да никакого. Хочешь угробить и себя заодно — вперед. Это твоя жизнь.
— Черт… А мне можно с ним увидеться?
— Чтобы что?
— Чтобы поговорить.
— Оля, — Гущин вздохнул, набираясь терпения. — Он плотно сидит на игле. Он будет говорить тебе что угодно, и ты поверишь, потому что торчки умеют быть очень убедительными. Они вынуждены, чтобы продолжать кормить эту мразь у них внутри. Если у тебя есть хоть какой-то инстинкт самосохранения, ты должна бежать подальше и никогда больше не вспоминать про своего Славу.