Он развернулся и побежал. Парень с рюкзаком со всех ног бросился к выходу в город. Он несся вперед, расталкивая прохожих, которые что-то вскрикивали, ойкали или просто немели. Позади раздался вопль «Полиция! Стоять!», но парень лишь увеличил скорость. Ему было необходимо вырваться наружу.
Толпа впереди стала подниматься вверх, как живой склон человеческой горы — ступеньки, ведущие к выходу на поверхность. Но именно там его поджидали новые неприятности. В толпе он различил человека в полицейской форме. Тот посмотрел на парня с рюкзаком, удирающего от кого-то, разглядел в 5–6 метрах позади бегущих коллег в форме — и сообразил.
— Стоять! — крикнул полицейский и побежал наперерез. Прямо на парня.
Остановился он лишь на долю секунды. Слева от платформы все завибрировало и завыло, а платформу станции метро заполонили увеличивающиеся и нарастающие гул, свист и стон из тоннеля. Поезд. Парень оглянулся на настигающих его преследователей, которые уже тянулись к своим дубинкам. Парень с рюкзаком стиснул зубы и метнулся налево, к краю платформы. А потом прыгнул вперед.
Поезд, вынырнувший из темноты, осветил ярким лучом прожектора лицо рухнувшего на рельсы перед ним человека в черной куртке и с рюкзаком на плече. А потом был удар. И следом — крики, охи и ахи очевидцев, которые становились все громче.
Патрульные остолбенели, глазея на визжащий от экстренного торможения поезд метро и не веря своим глазам. Потом переглянулись, и один из них дернул с пояса рацию:
— Центральная, пост 45-1, у нас ЧП!
На станции «Парк культуры» Гущин и Богданов смотрели вслед удалявшимся по переходу Вахе и Кузьме.
— Надо же, как подфартило сукам, — ворчал Богданов. — Он ведь вытащил лопатник! И сразу назад сунул, гнида. То ли почуял что-то, то ли… Черт.
— И что будем делать?
Богданов пожевал что-то во рту и сплюнул.
— Они продолжат работать. Давай за ними. Только теперь осторожно.
Выдвигаясь за карманниками, оперативники быстро переоделись. Богданов снова нацепил бейсболку, а на шею повестил наушники. Гущин на ходу вывернул двойную — купил специально для работы! — ветровку, превратив ее из серой в синюю, нацепил на нос широкие солнцезащитные очки и затолкал в рот половину пачки жевательной резинки.
А затем карманники разделились. Гущин видел, как Ваха и Кузьма перебросились парой фраз и разошлись. Ваха двинулся к выходу в город, а Кузьма направился к переходу с Сокольнической на Кольцевую.
— Все, — буркнул Гущин. — Отбой.
Богданов не собирался сдаваться.
— Ничего не все. Им подфартило, не каждому так везет. А день-то только начинается. Не с пустыми же руками им с работы возвращаться. Ваха — черт с ним, но Кузьма еще собирается поработать. Вот увидишь.