Если твой выбор – рассказать о криминальной структуре, взглянуть ее тайнам в лицо, если твой выбор – проследить взглядом пути и финансовые потоки, то есть два способа это сделать. И один из них – неправильный. Кристиан Поведа знал их оба хорошо. Знал, в чем их различия и, главное, к каким последствиям они могут привести. Он понимал, что если ты согласен стать орудием своей профессии: ручкой, компьютером, объективом, то тебе ничего не грозит – выполнишь задание и вернешься домой с трофеями. Но Кристиан понимал и другое: если ты решишь, что орудие твоей профессии – ручка, компьютер, объектив – лишь средство, а не цель, то это меняет все. И вдруг ты ищешь – и находишь, – и в темном тупике появляется дверь, в которую заходишь и видишь другие комнаты и другие двери.
“Сам напросился”. “А чего еще он ждал?” “Он что, не знал, чем это кончится?” Злые, безжалостные вопросы – и в то же время справедливые, законные, заслуженные. Возможно, циничные, но в общем и целом – верные. Но ответа на них, увы, нет. Есть лишь чувство вины, ведь влезая в это дело, ты знал, что и для тебя, и для твоих близких последствия будут ужасными. Знал – и все равно это сделал. Зачем? И снова ответа нет. Вот перед тобой открылся один факт, а следом за ним – еще сотня. И невозможно остановиться и забронзоветь, ты должен идти дальше, копать глубже. И вероятно, ты знаешь, что тебя ждет, знаешь прекрасно – ты не младенец и не дурак. Ты улыбаешься друзьям, коллегам – возможно, признаёшься им, что несколько встревожен, но твой вид не выдает и малой доли твоих внутренних терзаний. Как будто две силы тянут тебя в противоположные стороны. Идет позиционная война, и войска окопались прямо у тебя в животе – именно там все без конца тянет и сжимается, идет непрестанная работа по закручиванию кишок.
И это чувство тоже было Кристиану Поведе отлично знакомо. С детства он был перекати-полем: родился в Алжире в семье испанцев – республиканцев, бежавших из страны в годы франкистской диктатуры, – потом в шесть лет перебрался вместе с ними в Париж. Пытливые глазенки непоседы Кристиана за стеклами очков так и скачут с одного на другое, словно он хочет ухватить то, что прячется в основе, – ведь на самом деле все взаимосвязано, и если умеешь замечать узелки этих связующих нитей, то найдешь ответы на многие вопросы. Этот поиск узелков заставляет его избрать делом своей жизни журналистику. Со своими орудиями труда – ручкой, компьютером, объективом – он ездит по Алжиру, Карибским островам, Чили, Аргентине. Работает военным репортером в Иране, Ираке, Ливане. Его репортажи не вполне отвечают формату теленовостей. Совсем другой подход – как будто ему не надо выполнить задание, набрать материал. За его фотоснимками или между строчек статьи встает живая история, требующая места и кислорода. За картинками, которые он привозит из забытых уголков мира, кроются другие миры, умоляющие, чтобы их извлекли на свет божий. Портреты как звери в клетке: свирепые, но за решеткой вполне безобидные. Они кричат, надрываясь, но стоит лишь повернуть голову, и их уже не слышно.