Дерьмовая работа, с которой он отлично справляется. Он говорит о ней так, будто в голове уже давно взвесил все “за” и “против” этой профессии и решил держать все “против” при себе. Как и паранойю. Иные пушеры меняют телефон и сим-карту каждую неделю. Достаточно одному клиенту допустить неосторожность, и ты пропал. Иные живут затворниками – контакты с внешним миром только в случае необходимости и решительный отказ от личной жизни. Девушки – опаснейшие существа; они легко угадывают, чем ты занимаешься, и запросто могут отомстить, раскрыв это кому-то или упомянув в разговоре. Есть еще более отчаявшиеся, которые все свое свободное время заняты тем, что заметают следы: никаких документов, текущих счетов, закрыть дебетовую карту, и не дай бог тебе придется расписаться на каком-нибудь клочке бумаги. Тревога и паранойя. Чтобы справиться с этими чувствами, некоторые пушеры сами принимают ту же самую наркоту, что продают, и в итоге только усиливают их. Есть и те, вроде парня, сидящего передо мной, кто рассуждает, как работники биржи: “Я продаю «феррари», а не малолитражки. Просто с малолитражками ты разоришься быстрее, а с «феррари» протянешь чуть подольше”.
Есть уличные толкачи, которые могут зарабатывать по четыре тысячи евро в месяц плюс какая-нибудь премия за заслуги, если они хорошо поработали. Но свободные пушеры могут зарабатывать и до двадцати-тридцати тысяч в месяц.
– Проблема не в сумме, которую ты зарабатываешь, а в том, что тебе кажется невозможным заниматься любой другой работой, потому что это выглядит как пустая трата времени. Одним движением руки ты зарабатываешь больше, чем за несколько месяцев любой работы. Ты знаешь, что тебя могут арестовать, но этого недостаточно, чтобы найти себе другое занятие. Даже если бы мне предложили работу, которая позволила бы зарабатывать столько же, сколько и сейчас, я не думаю, что согласился бы: ведь она точно заняла бы большую часть моего времени. Это касается и тех несчастных, что продают товар на улице. Чтобы зарабатывать столько же, им бы потребовалось больше времени.
Я смотрю на него и спрашиваю, может ли он подтвердить мне одну вещь, которую я подметил, слушая его рассказ. Он презирает своих клиентов?
– Да. Сначала они мне нравились, потому что давали то, в чем я нуждался. А со временем ты смотришь на них и понимаешь. Понимаешь, что ты бы мог оказаться на их месте. Ты видишь себя со стороны, и от этого становится противно. Мне не нравятся мои клиенты, потому что они слишком сильно похожи на меня или на того, кем бы я стал, реши я побольше развлекаться. А это, помимо отторжения, вызывает у меня страх.