Надо же! Всего одна фраза — и как поменялось настроение. Теперь наверняка мечтает о том, как бы смыться прежде, чем командующий не передумал. Эссен махнул рукой — иди, мол, празднуй, однако, к его удивлению лейтенант остался стоять.
— Что-то еще?
— Да… То есть…
Чуть запинаясь, мичман рассказал о проблеме с офицерским составом. Эссен выслушал его, барабаня пальцами по столу, а затем махнул рукой:
— Хорошо. Своей властью присваиваю им временные звания прапорщиков по адмиралтейству. В Петербурге подтвердим, если доживем. И если вы сумеете подтянуть их до уровня, соответствующего офицерскому. Так что взвалили вы на себя еще один груз. Все, идите. Приказ оформим. И, да, примерьте лейтенантские погоны, а то мичман-адмирал — это хорошо для прозвища, но не для капитанского мостика.
Когда Севастьяненко удалился, адмирал вздохнул:
— Ну вот, еще одна задачка. И ведь, самое интересное, я и сам на его месте поступил бы точно так же.
— Ну, так и не бери в голову, — отозвался из своего угла Бахирев. За последние дни он похудел, осунулся, но держался бодрячком, и ехидный огонек в глазах просоленного всеми океанами казака разгорелся, кажется, еще ярче. — Все равно ничего уже не изменить.
Эссен усмехнулся про себя — не смотря ни на что, Коронат оставался верен себе. Хотя ему сейчас сложнее всех. Мальчишки проще смотрят на жизнь. Вдобавок, у обоих стремительно делающих карьеру молодых офицеров имеется костяк своего экипажа, готовый за них и в огонь и в воду. У Севастьяненко — экипаж «Стерегущего», у Иванова, которого Эссен назначил командовать «Хай-Чи» (идиотское все же название, надо подобрать что-нибудь получше), еще лучше. Он за собой в полном составе перетащил экипажи обоих миноносцев. Тоже, кстати, головная боль теперь, подобрать к этим трофейным посудинам экипажи… А вот Бахирев хоть и не в одиночестве на «Цесаревиче», но своих людей у него не так уж и много. Плюс к тому, работы с кораблем непочатый край.
Она и кипела, эта работа. Броненосец старались хоть немного модернизировать, благо все помнили, как его перекроили после войны, и что для этого требовалось. Увы, здесь и сейчас это было недостижимо, поэтому обходились минимальным вмешательством в его конструкцию, хотя и это многое значило. С броненосца демонтировали всю малокалиберную артиллерию, все равно толку от них нет, дистанция боя намного превышает их скромные возможности, а это два десятка орудий. Орудийные порты в корпусе «Цесаревича» предполагалось тщательно заклепать броневыми листами, а это тоже задача нетривиальная. Плюс те огневые точки, что располагались на боевых марсах корабля, не играя никакой роли в бою, зато исправно увеличивая раскачку броненосца. Пускай дальномерщики в комфорте посидят, что ли… Разумеется, неплохо было бы демонтировать и сами боевые марсы, но делать это в условиях заброшенной бухты на краю Земли, а не в оборудованном по последнему слову техники ремонтном заводе не без основания показалось отцам-командирам мартышкиным трудом Так что марсы оставили, а вот сорокасемимиллиметровые и тридцатисемимиллиметровые орудия вместе с боезапасом перекочевали в трюм одного из транспортов. Может, когда и пригодятся. В результате этого нехитрого действа освобождались люди, в которых, как всегда, имелась острая нехватка, все же у каждого легкого орудия имелся положенный по штату расчет. Плюс хоть немного облегчался сам корабль, а это уже плюс. Ну и освободившиеся помещения можно было чем-нибудь набить. Чем? А там видно будет, у баталеров всегда найдется много вариантов. На худой конец, можно набить их дополнительным углем, хотя это уже форменное извращение. Во время боя уголь оттуда не взять, да и просто в походе таскать его крайне неудобно.