Вопрос остался без ответа, но Лаитан кожей чувствовала, кого каждый из них хочет обвинить в болезни.
— Всему виной Посмертник, — вздохнул Гуррун и побрёл прочь, не желая оставаться посреди кладбища костей и гнили. Лаитан чувствовала, что к этой теме ещё вернутся, а пока сказала только:
— Надо найти место для ночлега.
— Деревня пуста, на стволах есть наросты, по которым можно забраться вверх, — сказал варвар.
— А этих испускающих клубы жгучего газа тварей ты сам затолкаешь на деревья? — осведомилась Киоми. Ветрис с сомнением посмотрел на стадо ездовых животных.
— Уккуны могут сами о себе позаботиться, — Морстен, отошедший в сторону и пристально изучавший следы в траве, встал с колен, и отряхнул одежду совершенно обычным движением. Так мог бы поступить любой человек. И люди не ожидали, что Тёмный Владетель окажется так похож на них в повседневных привычках. Чем он и пользовался. — Достаточно привязать их к деревьям, а корма им хватит до утра. Вряд ли бывшие обитатели будут протестовать, если звери немного попортят их полянку.
Властелин Севера подошёл к ближайшему ездовому животному, и размотал тонкую чёрную верёвку, обвивавшую до того мощную шею зверюги. Все остальные его спутники сочли этот шнурок элементом упряжи, но сейчас пристально и с недоверием глядели на то, как Морстен сноровисто протягивает едва заметную в сумерках нитку к могучему стволу дерева, и завязывает на охватившей ствол бечеве хитрый узел.
— И что, эта ниточка удержит эту тушу? — сдвинув шлем на затылок, недоверчиво буркнул дварф, почёсывая лоб. — А не порвётся? Может, две возьмёшь?
Гравейн поглядел на дело рук своих, и кивнул Гурруну:
— А ты попробуй разорвать. Если получится, тхади тебе памятник поставят. Из золота. Как самому сильному воину в мире, — и он издевательски ухмыльнулся.
Дварф, заворчав, взялся двумя руками в бронированных перчатках за тонкую верёвочку, и, ухватившись поудобнее, дёрнул её в стороны, в четверть силы. Но рывок вызвал только скрип волокон загадочной бечевы по металлу, и удивлённый возглас Гурруна. Напрягшись, он дёрнул ещё раз, и ещё. Потом начал тянуть, не обращая внимания на то, что кольчуга на его перчатках рассыпает искры и издаёт тонкий визг.
— Из чего эта дрянь сделана? — хмуро разглядывая прорези в металле перчаток и разрезанные синеватые кольца тонкого плетения, спросил он улыбающегося Морстена. — Я рву цепи толщиной в руку, но это… эта… Клянусь предотцами и Матерью-скалой!
— Верёвка достаточно прочна, чтобы удержать уккуна даже в снежный буран, — ответил Гравейн. Пощёлкав пальцем по натянутой, как струна, бечеве. Басовитый звук, извлечённый из неё, ему не понравился, и он занялся следующим зверем, пыхтящим в темноте и урчащим при прикосновении рук своего господина. — Из запасов моего Замка. Большего я тебе не могу сказать, сам не ведаю, как она сделана.