— Со мной все в порядке, — хриплым, чужим голосом произнесла Лаитан и тут же испугалась, что постарела на десятки лет. В голове всплыли байки сказочки, в которых герои заходили в пещеру на закате, а выходили на рассвете через сто лет.
Лаитан посмотрела на свои ладони, но звёздного света не хватало, чтобы рассмотреть, что стало с её кожей. Морстен продолжал рассматривать ее, но недолго. Лишь пожал плечами и отвернулся, когда рядом с ним поднялась и резко села Киоми. Крик, вырвавшийся из её глотки, был похож на плач горько обиженного ребёнка или стон смертельно раненого зверя, тут же переросшего в глухие бормотания и рыдания. Киоми закрыла лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Лаитан подошла к ней, присела рядом, посмотрела в лицо служанки. Та подняла на неё взгляд, и в ее глазах отразился неподдельный ужас. Бледное лицо белым пятном выделялось в окружающей тьме. Бронзовая кожа Киоми казалась самой обычной, но тем больше и ужасней казались её тёмные глаза. Будто два провала на ткани, две черные космические дыры, как отверстия в нежном шёлке одежд.
— Киоми? — с напряжением в голосе спросила Лаитан.
На кончиках пальцев жрицы блеснули искры золотого пламени, и прежде, чем ругнувшийся властелин успел ударить Киоми по рукам, та сама отскочила, проехавшись задом в крепких штанах по камешкам дна ущелья.
— А-а-а! — раскатился над ущельем сдавленный крик служанки.
— Моя госпожа, что с вами случилось? Я… я выгляжу так же? — в ужасе спросила Киоми. Голос служанки дрогнул впервые за много лет службы у матери матерей. Медноликая непонимающе посмотрела на тьму рядом с собой. Сгусток шевельнулся, обозначая собой Морстена, который только пожал плечами и ничего не сказал.
— Что? — требовательно вперилась взглядом в Киоми её госпожа.
— Госпожа, ваши медные волосы… почти все стали золотыми…
Лаитан какое-то время пыталась понять, как Киоми рассмотрела оттенок в такой темноте, а потом поняла: медно-красные пряди стали не золотистыми, а седыми. Не все, а лишь частично, но блеснувшие искры на пальцах служанки выкрасили серебро в блеснувшее на голове золото. Лаитан отрешенно провела ладонью по остаткам роскошных волос. Большая их часть сгорела в лавовом жару, а то, что еще осталось, свисало неровными прядями до плеч и блестело нитями серебра в звездном свете.
— Кажется, хотя бы вы двое живы, — повелитель Севера похлопал дварфа по поясу, и чем-то звякнул в темноте. То есть для него сейчас было светло, почти как днём, но забывать об остальных все же не следовало. Хитрое огниво, которое Морстен как-то заметил в руках Гурруна на одном из привалов, нашлось в небольшом непромокаемом мешочке на поясе.