Одно порадовало в этом происшествии: видно, сильно тронули его сердце стихи поэта, если молодой парень, еще школьник, захотел выдать их за свои. А я, благодаря Анатолю, смог остановить его в начале пути, который, возможно, мог бы привести к большим неприятностям самого Юрки С., а также сотрудников редакций, которые по неопытности могли пропустить «его» стихи в печать.
Сколько на моем пути случалось подобного.
«Чаму ў нас паэтаў — як бяроз...»
Кажется, было только вчера: стоим над подбитым песком холмиком, покрытым живыми цветами и венками, не пряча слез, прощаемся с Анатолем, а минуло уже сорок пять лет! Непросто в памяти восстановить тот мартовский день, было ли небо в тучах, или солнце светило ярко, одно осталось в сердце незаживающей раной — тоска и печаль, которые не давали пробиться в те минуты в душу каждого из нас проблеску теплой ранней весны.
Жменькі жвіру пірунамі
Б’юць у дамавіны дах.
Пачала расці між намі
І табою розніца ў гадах.
Горка нам — былым тваім суседзям
І сябрам тваім усім.
Ці пазнаеш, як прыедзем
Да цябе праз многа зім?
У жалобных соснах бачым,
Ручаёк, другі прабег, —
Гэта пацямнеў і плача
Твой апошні снег.
Микола Малявко написал эти строки и вплел их в венок памяти нашего друга после прощания с ним. Я не ожидал, что он, собираясь со мной к Анатолю пасмурным ноябрьским днем, как раз на Дзяды, прихватит страничку из школьной тетради (словно знал его привычку доверять свои мысли и строки школьной тетрадке), воспроизведя на ней строки своего давнего посвящения, чтобы передать мне: «А вдруг пригодится!»
Не ошибся, еще как пригодилось! Там, на кладбище, я мысленно их прочитал. Может, он не заметил, а мне сразу бросилось в глаза, как легкое облачко упало, казалось бы, на беззаботные лица моей дочки Насти и зятя Вячеслава, когда этот рукописный листок побывал в их руках. В тот день они захотели присоединиться к нашей поездке на Восточное кладбище, на могилу поэта, о котором услышали впервые.
Прикупив в магазинчике довольно симпатичный букет искусственных цветов, мало отличающийся от живых, которыми заранее запасся Микола, опередив моих семейников, медленно ступаем, словно сквозь гранитный лес, присматриваясь к могильным плитам и памятникам, встречаем знакомые нам имена тех, кто также здесь нашел свой последний покой: Пимен Панченко, Кастусь Кириенко, Владимир Короткевич, Евгения Янищиц, Анатоль Гречаников, Алесь Бачило, Евдокия Лось.
К могиле Анатоля Сербантовича асфальтированная дорожка, изрядно выбитая, привела нас совсем неожиданно. Думали, что увидим ее еще издали по знакомым мне деревянным статуям и цепям, — такую могилу видели еще совсем недавно, тут — ни статуй, ни цепей. Может, такое необычное «украшение» на краю дорожки рядом с добротными памятниками кого-то отпугивало или смущало, и поэтому соответствующие службы решили убрать их? А может, они от неумолимого времени утратили прежний вид, подгнили, а цепи изъела ржавчина, все стало действительно неприглядным? А может, кто из родных распорядился — жена Валентина, сестры?..