Ведерников пообещал себе, что будет выводить пистолет на прогулки. Оружию явно не шла на пользу домашняя душная обстановка. Всякие бывают случайности там, где пространство больше, чем квартирные восемьдесят метров. «Макаров» удивительно ладно ложился в глубокий, ласковый карман теплого пальто, легко выходил, почти не тянул набок. Снарядившись, Ведерников высматривал Женечку.
Дважды он был страшно близок к исполнению замысла. В первый раз, возвращаясь с тренировки, Ведерников увидал, как негодяйчик, чем-то очень непохожий на себя самого, а чем именно — издалека не разглядеть, бесцельно прогуливается во дворе, вокруг ледяной пуговицы мерзлого фонтана, с разведенными на сторону руками, напоминая гуся, который сушит крылья. Вокруг не было никого, не считая елозившей вдалеке ярко-розовой коляски и неясной женщины при ней, чье лицо было заслонено раскрытой книжкой. Против обыкновения, негодяйчик был без шапки, его открытый затылок с дорожками грубых волосьев так и просился быть простреленным.
Все внутри Ведерникова остановилось, а сам он, отбросив мешающую трость, заспешил, заскользил по истертому дырявому ледку, наполовину вытянув из кармана дрожащий от нетерпения пистолет. Вдруг он оказался совсем близко от негодяйчика и услыхал что-то вроде музыкального, с переливами, кишечного бурчания — это Женечка, никогда в том прежде не замеченный, бубнил себе под нос популярную мелодию. В следующую секунду обе подошвы Ведерникова потеряли сцепление с асфальтом, протезы брыкнули в воздухе, и он плашмя грохнулся, а пистолет тем временем тихо выскользнул из кармана и куда-то вильнул.
«Дядя Олег? Вот ни фига! Лежите, не двигайтесь!» Негодяйчик, все еще отуманенный какой-то своей булькающей грезой, развернулся и попер к Ведерникову, навис, дыша мясным обедом, делая над Ведерниковым щупающие пассы. «Сломали чего? Сотрясение? Скорую?» — спрашивал он отрывисто и как будто радостно. «Не надо… Не сломал вроде…» — сквозь зубы простонал Ведерников, а сам возился, шарил около себя, приподнимая зад, будто раздавленный кот. «Еще минуточку», — остановил он Женечку, который, растопырившись, изготовился взяться. Наконец, пистолет обнаружился под складкой толстого пальто, и Ведерников, не понимая, ухватил он ствол или рукоять, незаметно сунул оружие в карман.
«Вот, сейчас сядем потихонечку», — проворковал негодяйчик и, подхватив пострадавшего под мышки, усадил так, что Ведерников почувствовал себя горбатым. «Теперь встаем-встаем-встаем», — пел негодяйчик, нежно взваливая на себя Ведерникова вместе с пальто и протезами. Ведерников, зажмурившись, ожидал, что вот сейчас пистолет снова выпадет и стукнет, но в кармане болталась привычная тяжесть, а где-то в недрах Женечкиной шоколадно-бархатной дубленки зародилась настырная вибрация. «Да, Игорь Иванович, — негодяйчик, продолжая поддерживать Ведерникова, почти как танцовщик партнершу, умудрился выудить из дубленки какой-то супернавороченный смартфон. — Да, хорошо, что вы подъезжаете. Только я вот вас не дождался. Дела семейные. Да, я все понимаю, но семья на первом месте, вы тоже меня поймите. Ничего не сорвется. Завтра все будет в лучшем виде. Хорошо, на связи!»