Сэм почувствовала, как ногу свело судорогой. Она расцарапала ладонь обо что-то острое, потеряла одну тапку. Она услышала треск, клацанье за спиной, повернулась и увидела Ники всего лишь в футе от себя; потом лицо сына оказалось прямо перед ее собственным, так близко, что можно было к нему прикоснуться; однако затем оно вновь откачнулось и исчезло.
«Господи боже, нет, пожалуйста, нет… Так далеко, теперь леса наверняка обрушатся…» Но они снова двинулись на нее.
– Дорогой, дай мне ручку… Вот сюда, держись за меня, так, молодец, умничка!
Сэм ухватила Ники за руку так сильно, что казалось, никогда уже больше его не отпустит. Его начало уносить в сторону, но она вцепилась в сына изо всех сил, почувствовала, как его рука вырывается из ее хватки.
– Держись, Тигренок, только не падай!
Рука растягивалась все сильнее. Боль стала невыносимой. Он отрывался от лесов.
«Осторожнее, будь осторожнее, иначе уронишь его!»
И тут Сэм почувствовала, что двигается сама.
«Нет!»
Раздался резкий треск.
«Нет!»
Словно отламывались щепки.
Леса отпрыгнули, как на пружинах.
«Отпусти, отпусти, отпусти».
Падение.
Она в ужасе, не желая верить, отпустила руку сына.
Стена уходила от нее. И Ники тоже отодвигался от матери, глядя на нее с перекошенным от ужаса лицом. Вбок, они уходили вбок.
«Нет!»
Земля приближалась к ней.
Падение.
Сэм развернулась, отчаянно пытаясь оттолкнуться, но было поздно, слишком поздно.
Она почувствовала, как все вокруг закрутилось со страшной скоростью, потом земля надвинулась на нее, ударила ее, вдавила желудок в позвоночник. Ее словно лишили воздуха, она услышала щелчок своих челюстей, ощутила мокрую траву, слякоть. Вокруг раздался какой-то странный приглушенный звон. Словно бы звучали церковные колокола.
– Багз?
Земля была мягкой.
Она шевелилась и пружинила под ней.
Простыни, кровать.
Сон. Это был… Ричард смотрит на нее, вот только свет какой-то странный, незнакомый.
– Как самочувствие, Багз?
Сэм нахмурилась. Голова у нее адски болела. Она пошевелилась – рука тоже болела. Язык жгло, во рту ощущался привкус крови.
– Ники, – сказала она. – Где Ники?
– С Ники все в порядке. Несколько синяков.
Сынишка смотрел на нее широко раскрытыми, серьезными глазами. Господи боже, он иногда выглядел таким серьезным. Сэм протянула руку, погладила его. От этого движения ее пронзила боль, и она поморщилась.
– Как вы себя чувствуете, миссис Кертис? – Незнакомый голос, мужской, приятный. Возле кровати стоит врач в белом халате, со стетоскопом в кармане, внимательно разглядывает ее.
– Я…
Комната словно бы начала вращаться вокруг нее.