Вертолет.
«Пожалуйста, вернись. Я здесь. Пожалуйста!»
Но он исчез.
– Помогите! – прокричала Сэм. – Помогите! Спасите меня!
Она услышала скребущий, дребезжащий звук наверху и возбужденные голоса:
– Ici![26] Ici! Ici!
Неожиданно раздался оглушительный рев, и на нее посыпалась снежная пыль. Лицо Андреаса сотрясалось, вибрировало, словно смеялось, черная балаклава подергивалась, как если бы он все еще был жив, все еще дышал и насмешничал. Его голова приближалась к Сэм дюйм за дюймом, он словно бы намеревался поцеловать ее.
«Нет. Нет. Нет. Нет».
Снова раздался рев. Свет погас, и она опять погрузилась в полную темноту.
Оказалась в плену тьмы и молчания.
В пустоте.
В той пустоте, где можно кричать вечно, но тебя все равно никто не услышит.
Ее ресницы коснулись чего-то мягкого, холодного, влажного; оно легонько двигалось туда-сюда и потихоньку скреблось; чья-то голова уперлась ей в лицо.
Сэм отшатнулась, замотала головой, пытаясь вжаться затылком в снег и зарыться поглубже, но с каждой секундой лицо Андреаса все сильнее давило на нее. Его жесткая скула сквозь шелк балаклавы вдавливалась в уголок ее рта, нажимала все сильнее и сильнее, терлась, словно их головы поместили в тиски, которые медленно сжимались.
Боль становилась невыносимой. Сэм было трудно дышать, она хватала ртом воздух, задыхалась, пыталась осознать происходящее, преодолеть этот ужас, который ослеплял ее больше тьмы.
«Ты душишь меня.
Ты меня сейчас раздавишь.
Ты делаешь мне невыносимо больно».
Потом в ее голове что-то взорвалось.
Словно электрическая лампочка.
И после этого все замерло.
Какой-то незнакомый лысый мужчина улыбался Сэм из темноты, протягивал к ней руки.
Она отпрянула, попыталась лягнуть его, но ноги не слушались.
– Оставьте меня! – закричала она.
Он моргнул от неожиданности, потом снова улыбнулся: мягко, дружелюбно, успокаивающе. Сэм нахмурилась. «Не тот, – поняла она, – это совсем другой человек. У него большие добрые глаза и густая черная борода».
– Все в порядке, успокойтесь, пожалуйста, все в порядке, – сказал он.
Сэм удивленно смотрела на него. Откуда взялись эта вибрация и глухой рев, словно бы она вдруг оказалась внутри жестяного барабана? И эти странные запахи – веревок, машинного масла и выхлопных газов? Она услышала щелчок замка, позвякивание цепочки и громкий голос; бородач крикнул что-то в ответ, но разобрать слова сквозь грохот было невозможно. Кто-то сжал ее руку.
– Все нормально, Багз. Ты цела. Теперь все будет хорошо.
Ричард.
Она чуть повернула голову, увидела проплывающие мимо верхушки елей, потом ледяную стену, а потом – ничего, только серую дымку, словно бы она застала самый конец любительского видеофильма.