Сэм открыла шкаф. Первый вариант монтажа – это всегда напряг, напряг, напряг. Кто будет на просмотре?
Хоксмур. Жуткий тип. Вчера Джейк, а сегодня Хоксмур. Два наиболее неприятных ей человека. Надо одеться так, чтобы сразить всех наповал. Сегодня у нас будет день Джона Гальяно и Корнелии Джеймс.
Сэм поморщилась от боли в пальце. Странно, порез вроде бы совсем крохотный. Потом поморщилась снова, на этот раз от внезапной резкой боли в голове, стрелой пронзившей ее до самого желудка. Такое чувство, словно бы тебя разрезали кухонным ножом. Ну и дела. Она чувствовала себя странно. Очень странно.
Сэм облачилась в жакет и юбку от Гальяно. Самая подходящая форма одежды для боя.
«Ох уж эта мода, – подумала она. – Вечно выбивает из колеи. Только ты успеешь к чему-то привыкнуть, как мода меняется».
Затем Сэм вытащила просто потрясающую шаль от Корнелии Джеймс, накинула ее на плечи.
«Уже лучше. Здорово. Классно».
Вытащила из комода носовой платок, маленький белый платочек с французским кружевом по кромке и своими инициалами «С. К.», вышитыми синей нитью в углу, сунула его в сумочку. Провела по волосам расческой, посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась, довольная.
– Застрелиться, какая красота! – сказала Сэм. – Ну просто умереть не встать! – Она хлопнула в ладоши и вышла из спальни, недоумевая, почему именно эти слова пришли ей в голову.
«Нет, тебе это так просто с рук не сойдет», – произнес за стеной голос с сочным американским акцентом.
Она услышала смешок Ники. Далее последовало несколько взрывов.
«На этот раз тебе конец, Бэтмен».
БАХ! ТРАХ! БА-БАХ!
«Ну, это мы еще посмотрим!»
Ники и Хелен сидели за столом, завтракали и смотрели телевизор. Мальчик высоко поднял ложку, и молоко натекало ему под манжету. Хелен как зачарованная уставилась на экран, не замечая ничего вокруг, и Сэм почувствовала неожиданную вспышку раздражения. Она выхватила у сына ложку и остановила молочную реку кухонным полотенцем.
Няня вскочила:
– Извините, миссис Кертис… я…
– Все нормально, – холодно произнесла Сэм, возвращая Ники ложку. Потом выключила телевизор.
– Но во-о-от! – застонал мальчик.
Хелен села, залившись краской.
– Ники слишком много смотрит телевизор, Хелен. И уж за едой этого точно делать не нужно.
Она улыбнулась няне, чтобы слегка смягчить резкость тона.
– Извините, – снова сказала та.
Сэм села за стол, налила себе фруктового сока. Ники недовольно смотрел на мать.
– Что у тебя сегодня в школе, Тигренок?
Реклама «Эссо» сильно повлияла на Ники. В четыре года он стал Тигренком. Бегал на четырех лапах. Прыгал. Прятался в шкафах, высовывая для подсказки тигриный хвост. «Тигр здесь! Тигр здесь!»