Сэм посмотрела на свой «ролекс». Пять минут второго.
– Ричард, – позвала она. – Пошли перекусим.
Сэм вздохнула. Коротенький перерыв закончился. Пять минут, которые она выделила себе на отдых в суете подготовки ко дню рождения. Ну, сейчас понесется. Она зевнула. Спина у нее побаливала, но совсем чуть-чуть. Спать на диване вполне можно. Эх, вздремнуть бы еще часиков двенадцать.
«Уби-джуби-джуби».
Эта странная дразнилка звучала у нее в голове, а перед глазами возникал палец Панча, сгибающийся и вновь разгибающийся.
«Уби-джуби-джуби». Фраза, казалось, повисла в воздухе рядом с ней, а потом растворилась.
А ведь потолок мог обвалиться во всем доме.
«Не в этом ли причина страшного сна? – спрашивала себя Сэм. – Может, он возник, когда на меня упала штукатурка? Каков вообще механизм сновидений? Неужели правда, что они длятся лишь доли секунды?»
– Мама! А мы застрелили голубя.
– Молодцы. – Она посмотрела на оберточную бумагу, разбросанную по полу кухни, на машинку с дистанционным управлением, от которой уже отломилась какая-то деталька. Спортивный велосипед лежал на боку в саду.
– А что, Ники, велосипед тебе уже разонравился?
Его глаза загорелись.
– Нет, что ты!
– Зачем же ты тогда бросил велосипед в саду, на сырой траве?
– Я не бросил его, я еще буду на нем кататься сегодня. Правда.
– От сырости велосипед заржавеет.
– Я его потом вытру.
– Очень сомневаюсь.
– Вытру. Честное слово.
– Обещания – это очень серьезно, Тигренок. Никогда не давай обещаний, которые ты не можешь выполнить. Договорились?
Он отвернулся, проговорив одними губами:
– Да.
– Ричард! – позвала Сэм. – Иди уже! Ланч готов!
Она слышала, что муж разговаривает по телефону.
– Сейчас! – прокричал он. – Секундочку!
Сэм сунула черпак в тушеное мясо, положила немного на тарелку Ники.
Вошел Ричард.
– Ты с кем это говорил?
– Да с Андреасом. Просто… – Он взял бутылку вина, которую Сэм уже откупорила. – Мамуля, налить тебе вина? – Ричард подошел с бутылкой к своей матери.
Сэм посмотрела на свекровь: худое морщинистое лицо под густым слоем косметики, изящно уложенные, слишком черные волосы. Мать мужа всегда предпочитала дорогую одежду, которая теперь немного поизносилась; не то чтобы Джоан Кертис не могла позволить себе обновку, просто она этого не замечала. Сэм всегда удивляло, что Ричард обращается к этой старой женщине «мамуля». Интересно, как будет Ники называть ее саму, когда она состарится?
– Вина, мамуля? Хочешь выпить вина? – громче повторил Ричард.
– Пожалуй, лучше кофе, – ответила она. – Сделаешь мне эспрессо?
– У нас сначала ланч, – терпеливо произнес Ричард, гораздо терпеливее, чем обычно.