– Это заговор, – сказал мистер Дарт. – Вы, похоже, идеальный кандидат на роль лоха, который ей необходим, чтобы поддерживать имидж миленькой ученой дамочки. Кто может ее в чем-то заподозрить на фоне этакого Форреста Гампа? Вот дедушку вашего ей провести не удалось. Напомните как-нибудь, я вам дам послушать пленочку, которую раскопал в архивах. Старина Лютер беседует со своими вашингтонскими кураторами. Дело происходит в 76-м. Меньше пяти лет назад. Он хотел получить разрешение на устранение некоей не названной по имени особы, доводившейся ему родственницей, при этом не кровной. Что-то мне подсказывает, что речь шла о миссис Мельник. Вашингтон, как мы видим, разрешения не дал.
– Угу, и вот еще забавный поворот событий. Вы с Куйи не знакомы, а попробуете ткнуть пальцем в небо и предположить, кто знаком? Угадайте с трех попыток, хотя достаточно и одной.
Дон смотрел на агентов, разинув рот. В его мозгу произошло короткое замыкание. Он боялся, что если попытается заговорить, то начнет брызгать слюной или исходить пеной. Каждое их слово проникало внутрь и отпечатывалось у него на подкорке. Он никак не мог осмыслить услышанное.
– Это неправда. Это невозможно, – он неуклюже затряс головой с упрямством человека, упившегося или обкурившегося до такой степени, что считает себя трезвым.
– Всего доброго, Дон, – мистер Клэкстон стряхнул пыль с рукава и осклабился, показав свой львиный оскал. – Увидимся позже.
– И под «позже» он имеет в виду «очень-очень скоро», – пояснил мистер Дарт.
– Не дай бог, – пробормотал Дон.
Дон вернулся к бару и принялся высматривать Мишель, но ее нигде не было. Ему удалось привлечь внимание хозяина, Коннора Волвертона, и сей достойный муж проинформировал его, что дом огромен и дама может находиться где угодно. Проверял ли Дон отведенную им с супругой гостевую комнату – третий этаж, восьмая дверь слева рядом с чучелом медвежьей головы? Туда уже доставлен их багаж и приготовлена постель. Если Мишель там нет, то Коннор не рискнет даже предположить. Но не стоит отчаиваться! Скорее всего, они с девочками болтают в одном из вестибюлей, и, конечно, рано или поздно она соизволит явиться не запылиться.
Дон потер онемевшую щеку и постарался выкинуть из головы неприятную мысль, что такие происшествия – это уже закономерность в их с женой отношениях. Он вскарабкался на третий этаж и заглянул в отведенные им декадентские покои, где, как и следовало ожидать, обнаружились их с женой сумки, сложенные у разобранной кровати. И никаких следов Мишель. Он отправился назад и снова принялся бродить по комнатам, заставляя всех умолкать при одном взгляде на его бесконечно изможденную физиономию и налитые кровью выпученные глаза – лицо пьяницы.