Ринар Марш.
У меня нет когтей и рогов,
и совсем не видно хвоста.
Я не сын чертей или богов,
я могу касаться креста.
Это странно —
но я вампир,
никогда не вкушавший кровь.
С первых дней, как родился мир,
чтобы выжить, я ем любовь…
Игнац Деннер.
Тьма и голод.
Пожалуй, это две неизменные составляющие моей жизни, которые постоянно чередуются, заменяя друг друга или просто сливаясь воедино. Обычно — тьма диктует свои условия, подстрекая к неудержимому голоду, а голод в свою очередь заставляет наслаждаться тьмой, даже если она пожирает изнутри, убивая ту небольшую долю человечности, которую может воспитать в себе тысячелетний демон. Но в целом это довольно простой механизм жизни для каждого инкуба — достаточно периодически получать энергию от людей, чтобы не обращать внимания на пожирающий голод. Другое дело, когда ты отказываешься питаться людьми, а твоя мирна — безответственная ошибка человечества.
Я раздраженно захлопнул багажник машины.
— Мне нужна неделя.
— Весь дом в твоем полном распоряжении, — в телефонной трубке послышался недовольный голос Лукаса. — Можешь хоть там поселиться, только зверюшек моих не забывай кормить.
Я взбежал по лестнице, открывая двери резиденции.
— Ты хотел сказать людей?
Лукас фыркнул:
— Называй их как хочешь, но кормить не забывай. Особенно сейчас, когда родились щенята…
— Это не щенята, Лукас, — зарычал я, на ходу скидывая с себя плащ. — Это дети. Человеческие дети.
— Ну я так и сказал, — рассмеялся он, — человеческие щенята.
Меня передернуло от его смеха.
Сбросив вызов, я прошелся по дому, пытаясь найти свою управляющую. Но, видимо, такая мелочь, как приезд хозяина, в этом доме не считалась за уважительную причину спуститься в холл.
— Черт! — от подступившей волны раздражения я закричал, до треска сжав в руке телефон. — Шанни!
Тьма захлестнула моментально. Поборов в себе желание кого-нибудь придушить или на худой конец — съесть, я рухнул в кресло, рассматривая испуганную служанку, сбегающую ко мне по лестнице.
И это была не Шанни.
— Где Шанни? — спросил я, окидывая молодую девчонку голодным взглядом.
Она вздрогнула и, остановившись у подножия лестницы, опасливо на меня покосилась.
— Вы сегодня все сговорились? — огрызнулся я, когда она, заметив мое лицо и полностью проступившие вены, свидетельствующие о последней стадии голода, нервно отступила назад и, споткнувшись о ступеньку, грохнулась на задницу. — Прелесть! — я поджал губы, наблюдая как это недоразумение, по ошибке попавшее ко мне на работу, пытается подняться на ноги. — Просто прелесть!
— Мистер Марш? — девушка, которую вроде как звали Идели, наконец обрела дар речи. — Мы не ждали вас сегодня…
