– Первосвятейший Ордена Святого Круга Вечной Жизни, Эфемин Алэар!
– Первый Государственный Министр Алабэр Махэртин.
– Министр и советник, личный королевский секретарь, Уфильмар Халсэди.
– Министр и советник, хранитель королевской печати, Лэш Виттэр.
– Главный казначей, Трисмэль Финс.
– Маршал, Аранрэль Файер.
– Адмирал Хориэль Сапфэр.
– Я, Риан, король Фиара, объявляю этот Совет открытым. Но прежде чем мы начнём, позвольте представить нового члена Совета. Как известно, должность Третьего советника и министра оставалась вакантна. На это место назначаю Миарона Монтерэя, которому жалую титул графа Вэскозе.
Лорды-советники потрясённо молчали, не осмеливаясь переглянуться.
Даже обычно дерзкий Аранрэль Файер хранил молчание, видимо, из осторожности. Нрав Дик*Кар*Стала был ему хорошо известен.
– Смерть вашего отца была неожиданная и глубоко опечалила всех нас, – начал Алабэр Махэртин, возглавляющий кабинет министров. – Государство скорбит. Мы – вместе с ним.
– Что ж? На всё есть время, – дёрнул плечом Риан. – Время скорбеть, и время утешиться. Сегодня мы собрались по весьма важному поводу. Лорд Виттэр, поведайте Совету то, о чём доложили мне вчера утром.
Лэш вырос над всеми нами, поднявшись со стула:
– Умирая, король вызвал к себе меня и господина Уфильмара Халсэди.
– Для чего?
– Чтобы мы записали его последнюю волю. Письмо было запечатано согласно протоколу, с тем, чтобы его вскрыть после смерти короля.
Лэш бросил взгляд на личного секретаря короля.
Господин Халсэди протянул письмо в круглом чехле, закрытом золотой печатью. С поклоном передал его, согласного церемониальному кодексу, в руки Первого Министра.
– Ваше Высочество?
– Откройте, – кивнул Риан.
Взломав печать, лорд Махэртин зачёл вслух:
– Король Сиобрян назначил приемником своего сына Риана, так как Фабриан Дик*Кар*Стал хоть и был его единокровным сыном, признан внебрачным.
Леди Одиффэ, милостью Двуликих королева Фиара, назначается при сыне регентом до тех пор, пока наследник короны не достигнет совершеннолетия.
– Что ж, господа? Отец изъявил свою волю. Нам остаётся только последовать ей.
Я вскинула голову, чувствуя, что теперь, наконец-то, наступает моё время.
Слепой Ткач! Игра стоила свеч, стоило риска, на который я пошла!
Теперь мои дети будут в безопасности, а я – свободна.
Всё это теперь было моим! От каменных ступеней дворца до людей в стальных шлемах и латах.
Все комнаты во дворце, государственная казна, право решать кому жить, а кому умирать.
Риан поднялся, ставя точку в сегодняшнем заседании, которое, по сути, было не большим, чем формальностью: