Черная королева (Оленева) - страница 122

– Я только на это и надеюсь.

Слушая их, я и не знала, радоваться ли мне тому, что у меня таким умные-разумные дети?

Или печалиться, что в столь юные годы из них выросли такие отменные лицемеры?

Им предстояло вершить судьбы мира. Искренность в этом случае бывает помехой.

Я, кажется, успела просчитать всё: и то, что просьба уехать из страны умилостивит Риана, и то, что это выведет Лейриана из-под возможного удара. И даже то, что это смягчит горькую пилюлю для Эллоиссента, заставив смириться с ситуацией.

Но Миарона из виду я упустила. Совершенно.

Первая же наша встреча показала, что зря.

Он был в ярости. Неподдельной, искренней и горячей.

Нужно отдать ему должное, когда Риан собрал всех в тронном зале, чтобы официально объявить новость о снятии обвинений с посла Эдонии, а также о том, что, хоть брачных договоров Фиар заключать не планирует, мы посылаем в знак вечного мира своего посла Лейриана Монтерэя, ни один мускул на потемневшем от гнева лице оборотня не дрогнул.

Я даже подумала, что Миарон не придал особого значения разлуки с моим сыном.

Центром моего внимания были отец и сын, один с интересом, другой с затаённой нежностью встретившиеся после стольких лет разлуки.

По факту, они ведь виделись впервые и, судя по сходству их характеров и вкусов, должны были неплохо поладить.

Когда Миарон заявился в мои покои, я попыталась возмутиться.

Во-первых, это были рискованно. Во-вторых, в мои планы на сегодня не входили любовные игры.

Но тон, которым Миарон начал разговор, быстро убедил меня, что опасаться любви с его стороны сегодня решительно не приходится.

– Как ты посмела? – зарычал он, грозно надвигаясь. – Как ты посмела решить всё без меня? Как будто я кормилица, которую отослали за ненадобностью, как только дитя перестало нуждаться в мамке? Ты меня даже не удосужилась поставить меня в известность, проявив тем самым хотя бы видимость уважения?

Признаться, всё так и было. О, ужас! Я подумала обо всех, кроме него.

У Миарона были причины сердиться, но, между тем, мне совершенно не хотелось нянчиться с чьими-то больными нервами или самолюбием.

Но одно дело – хочется, а другое – «надо» и «придётся».

– Прости, у меня не было времени.

– У тебя не нашлось для меня нескольких паршивых минут?!

– Ну чего ты от меня хочешь? Дело вовсе не в отсутствии уважения, пойми! Вся моя жизнь на виду. Если я то и дело стану посылать за одним из тех, в ком люди должны видеть лишь моих верных вассалов, то с таким же успехом я могу повесить на тебя табличку: «вот мой любовник».