Слепой Ткач! Я заботился о нём лучше, чем в своё время о моём ребёнке! Я привязался к нему. Мне не хотелось терять мальчишку.
Не стану утверждать, что Сиобрян уничтожил бы его. Откровенно говоря, я даже уверен, что нет. Сложно приходить изо дня в день и глядеть в глаза матери своих детей зная, что на твоих руках кровь их брата.
Скорее всего, он просто нашёл бы мальчишке приёмную семью и тогда шансов узнать о сыне у тебя стало бы ещё меньше.
– Если бы ты знал, как я устала от всех твоих рациональных поступков, не берущих в расчёт мои чувства.
– Я действовал из интересов ребёнка, Одиффэ, – твёрдо ответил оборотень.
– Отлично ты действовал! – с досады всплеснула я руками. – Половина столицы видела, как этот человек покушался на жизнь королевы! Вытащить его голову с плахи сейчас непосильная задача!
– Потому я и обратился к тебе.
На мгновение в глазах Миарона промелькнула растерянность. Он понял, что выдал себя.
– То есть, – я изо всех сил старалась держать себя в руках, – если бы не эта дикая выхода, ты не планировал рассказать мне о сыне?
– Нет, я бы, конечно, всё тебе рассказал. Позже.
– Миарон?!
– Хватит с меня оправданий! Сейчас не до политеса. Ситуация сложная. Ты, как пострадавшая сторона, можешь требовать помилования у своего сына-короля.
– Риан меня не послушает. «Торопись миловать, а не карать», – это не про него. Стану настаивать – начнёт задавать вопросы. А что мне ему сказать?
– В крайнем случае – правду.
Только представив себе такую картину я уже ощутила дурноту.
Признаться в грехах молодости Риану, категоричному максималисту, сухому в выражении чувств и не прощающему грехов ни врагам, ни друзьям, значило утратить ту часть влияния, которую я пока ещё на него имела.
– Я не могу рассказать правду, – покачала я головой.
– А смотреть, как казнят твоего второго сына можешь? – холодно спросил Миарон.
Я тяжело вздохнула:
– Это тоже исключено.
Усталость не просто навалилась – она душила как удав.
– Как ты мог допустить, чтобы мы оказались в таком положении? – покачала я головой. – Почему Лейриан хотел убить меня?
На лицо Миарон тоже легла тень:
– Да не хотел он тебя убивать – хотел привлечь твоё внимание. Ну и меня заодно побесить. Мы повздорили. В последнее время мы часто так делаем. На этот раз в очередной не сошлись во мнениях.
– Во мнениях о чём?
– Лучше не спрашивай. Ответ тебе не понравится.
– И всё же? – настаивала я.
– Паршивец слишком любит играть с огнём. Не мудрено, правда? С учетом наследственности и воспитания. Но закрутить роман с сыном одного из главарей оборотнического клана, а потом бросить его – это было слишком.