Любой человек — это как нулевая точка отсчёта. Человек смотрит на других со своей системы координат. Это можно сравнить со шкалой на градуснике. Сам человек — это нулевая линия. Все кто выше этой линии — это люди, к которым человек хотел бы стремиться. Все кто ниже этой линии — это люди, которых человек презирает. На самой верхнее отметке шкалы находятся идеалы человека, те люди, которым бы он хотел подражать. На самой нижней отметке находятся те люди, которых бы он хотел убить, стереть с лица земли. Это правило справедливо всегда. Какой бы падший не был человек, какие бы низкие инстинкты им не руководили, всегда найдутся люди, которых он ставит ниже своего уровня. И наоборот, какой бы не был возвышенный человек, какими бы чистыми не были его помыслы, всегда найдутся люди, которых он ставит выше своего уровня. Всё это означает, что нет какихто жёстких рамок, определяющих поведение той или иной личности. Только законы общества под действием страха или боли могут контролировать человека. Убери у человека страх, и он начнёт убивать всех, кого он поставил ниже своей нулевой отметки» — процитировал я.
— И к чему ты это всё сейчас процитировал? — спросил Неклюдов.
— А я понял! Речь идёт о том, что все мы подвержены животным инстинктам. Нас ограничивает только правила, навязанные нам обществом.
— Но правила разные! То есть именно в этом наше коренное отличие — в правилах, навязанных нам обществом — сказал Неклюдов.
— Точно! Правила! — воскликнул я.
Наконецто мы пришли к общему мнению. Мы снова налили и выпили. Я крепко задумался.
— Законы. А ведь Вы правы! Их защищают законы! Мы не сможем сделать ничего по закону. Мы можем их только разорить, если конечно они не придумают ничего нового. Мы сможем их победить, только нарушив закон — сказал я.
— И что ты предлагаешь? Начать действовать их методами? — спросил Круглов.
— Я предлагаю использовать аватара! Только аватар сможет подобраться к ним! Только аватар сможет нарушить закон и ему за это ничего не будет! Можно пытаться снова и снова, пока я их всех не убью! — воскликнул я.
— А как ты собираешься это сделать? — спросил Неклюдов.
Я на минуту задумался. Я понимал, что надо действовать, но что при этом делать, не имел не малейшего понятия.
— Я не знаю — наконец пробормотал я.
— Я знаю! Надо обратиться к генералу ФСБ Смирнову! Он подскажет, что надо делать! — сказал Круглов.
Роман Смирнов внимательно смотрел на меня поверх очков. Это был толстый, лысый мужчина за пятьдесят. Когда я только встретил его, то даже не представлял насколько это хитрый человек. Он мог использовать в свою пользу всё что угодно, любую твою слабость или привязанность. С ним всегда нужно было держать ухо востро, потому что никогда не знаешь, что он задумал.