— Вы меня не дослушали. Позвольте мне с ней переговорить. Возможно, когда ситуация разрешится, и вы поймаете, ммм… убийцу, а я надеюсь, это случится задолго до того времени, как артистам надо будет улетать, госпожа Тэн все же не откажется у нас выступить…
— Мне бы ваши проблемы, — вздохнул инспектор, одновременно вызывая офицера, приставленного охранять Дану.
— Макс? Как у тебя дела? Все тихо? Отлично. Предупреди госпожу Тэн, что с ней хочет поговорить Роучер Келли. Да, да тот самый… хорошо. Он подъедет… через четверть часа. Да, один. Отключаюсь.
— Благодарю, инспектор! — довольно улыбнулся Келли, попрощался и покинул кабинет.
Ну, пора и нам, подумал хозяин помещения. Наконец-то!
Джет устало потер виски. Он наконец-то закончил свой второй по счету рабочий отчет. Отчет касался анализа архивных документов о судебных случаях с участием туземного населения. За последние шесть лет. Таких было мало — два десятка, даже чуть меньше.
Ему в очередной раз подумалось: ерунда все это. Никому не нужная работа, которая призвана пристроить к делу одного совершенно конкретного человека. Которого и потерять жалко, и в метрополии оставлять — хлопотно.
Здесь, на Руте, не говорят: «Земля», не говорят: «Солнечная». Говорят: «Метрополия». И в этом есть какая-то глубинная правильность. Словечко весьма точно определяет отношение местных жителей к делам внешнего мира. В нем сквозит в нужной пропорции уважение и отстраненность, и даже доля превосходства. Да… метрополия. Мир корректных, вежливых, значимых, несгибаемых чиновников, чинуш и чинушек. Мир ими созданный, ими хранимый.
А я не знал. Марта, я не знал. Мы не знали. Дрались за него. Возвращались туда, как домой. Гордились им.
Да, собственно, я и сейчас… горжусь. Ведь не оставили в трудную минуту. Дали даже возможность работать. Или, правильней сказать, не работать. Имущество вот оставили. Даже почти простили за то, что я творил, когда тебя не стало. Кстати, тому уроду, который должен был тебя охранять, ничего не было. И я до него добраться не смог. Так что, жив он, здоров и сейчас, по словам одного моего приятеля, он здесь, на Руте. Может быть даже, снова кого-нибудь охраняет.
Поймав себя на ковырянии старых болячек и распускании нюней, Джет решительно поднялся.
В таком настроении вредно сидеть дома и пялиться в стену. Если в таком настроении сидеть и пялиться, то утром можно обнаружить себя лежащим поперек кровати, в одежде и обуви и с пустой бутылкой в обнимку.
Потому что это подруга-депрессия показала бледное личико. А технология борьбы с ней, слава богу, давно отработана. Надо пойти куда-нибудь, где много людей. Желательно, незнакомых. Желательно, чтобы гремела музыка, чтобы выпивка была недорогой, а какие-нибудь местные девчонки глазели на тебя из-за дальнего столика. Потом одна, самая смелая, подойдет, и позовет танцевать. И можно будет включиться в незнакомый, но простенький танцевальный ритм, и шутить, пить, флиртовать. И забудется само, уйдет, то, что сейчас не дает покоя.