Кажется, он обиделся. Обычно кошачье шипение трактуют именно так. Кошак фыркнул, в один прыжок оказался рядом, взмахнул лапой... До инициации ведьма мало что может, так что мне несказанно повезло. Одновременно с тем, как руку вспороли огромные когти, серо-стальное помещение озарилось желтым, будто здесь поселилось свое собственное солнце.
С обиженным мрявом кошак отлетел к противоположной стене и основательно приложился об нее хребтом. Но уже миг спустя стоял на четырех лапах и внимательно наблюдал, как я сползаю вниз по стене. Вроде бы мне только руку разодрали, но в одной из ламп отражалась алая полоса, остающаяся на стене надо мной.
Что же это за день такой... Сначала надежды и планы, теперь жизнь...
Довольно фыркнул, кот сиганул в окно. А меня еще и осколками обдало.
Глава 2
- Льиса!
Мира появилась сразу, как только кончик пушистого хвоста пропал из виду.
- Что тут за грохот? Где Квейн? И... Льиса! - на последнем слове подруга сорвалась на визг. Это она меня, скорчившуюся в позе эмбриона у окровавленной стены, увидела.
- Он превратился в большого кота, разнес тут все, убил меня и сбежал, - поведала подруге за миг до того, как сознание поплыло.
Будто сквозь вату слышала, как отзываются под пальцами Мирейи клавиши смартфона.
И все, блаженная темнота.
Спала я долго. Было темно, тепло - меня чем-то укрыли, рядом слышались голоса, но разобрать, о чем говорят, не получалось. Да и не хотелось, если честно. Достаточно впечатлений на один день. Может и не было никакого кота? Может, я была в таком шоке после разговора с мамой, что начала придумывать оборотней? С другой стороны, ведьмы прекрасно себе живут, скрываются, притворяются заурядными тетками. Так почему бы тем же Тонгордам не быть оборотнями? Насколько я слышала, у них там большая семья, и в имении постоянно околачиваются какие-то гости.
Надо было чем-нибудь приложить его, пока превращался...
Размеренный и какой-то отрешенный ход мыслей прервала острая вспышка боли. В солнечное сплетение будто нож воткнули, еще и провернули для верности. Я распахнула глаза и застонала сквозь зубы. Лоб тут же взмок, по щекам заструились слезы.
- Дочь?
Мама метнулась ко мне, присела на краешек коричневого кожаного дивана, стоящего в санитарской.
- Болит... - шевельнула плохо слушающимися губами.
- Конечно, будет болеть, руку пришлось зашивать, - меня не поняли. - Люсинда дала тебе обезболивающее, оно действует, ощущения должны быть сносными. Но Льиса, тебе голову оторвать мало! Как ты могла в это ввязаться?!