Когда Элис попыталась прояснить этот вопрос у своей наставницы, матушка Мира только громко рассмеялась и непонятно пояснила, что при желании барон Мэтью может не только посещать балы, обеды и конные прогулки, а даже снять в Пансионате себе комнату для временного или постоянного проживания. Это было непонятно, но забивать себе голову Элис не стала. Тем более в тот момент она была занята обдумыванием планов страшной мести Мэтью за любимую кошку всех воспитанниц. Кошка жила при пансионате давно, была уже старая и основное время проводила в спячке на лавочке около входа в Пансионат.
Что натолкнуло великовозрастного шалопая на мудрую идею покрасить кошку в цвета флага Рошалии, осталось тайной. Высказывались предположения о количестве выпитого, острой умственной недостаточности, излишнем патриотизме — но факт оставался фактом. Две недели по пансионату разгуливал живой и лохматый флаг Рошалии. Хорошо еще, что покрасили кошку пищевыми красителями и на ее здоровье это ни в коей мере не сказалось. Но данное вопиющее покушение на любимицу девушек требовало отмщения. И оно пришло!
Молодой барон, привязывая оседланную лошадь около входа и оставляя ее без присмотра сильно рисковал. Еще больше он рисковал, сверкая белым парадным мундиром с нашивками уже майора, следуя на обед и рассыпая комплименты девушкам налево и направо. Как выяснилось по отбытию по месту дисклокации, покрашенное тонким слоем тональной пудры с истекшим сроком годности в цвет кожи седло не очень гармонирует с белыми парадными брюками. И кавалерийские парадные галифе местами, теми самыми, которыми всадник садится в седло, приобретают приятный коричневый цвет.
Отстирывается или нет данное украшение форменной одежды, Элис так и не узнала, хотя барон и прибыл на следующие выходные, привез их с собой, что то вещал на непонятном рошалийском, на котором она поняла только предлоги, и требовал выстирать брюки собственноручно. Стирать Элис отказалась, сославшись, что их надо предварительно замочить. И замочила. В колоде, из которой кормили свиней. Даже предварительно ее помыла. Ну как помыла, ополоснула. В общем, парадную форму барону пришлось шить еще раз, а Элис два месяца не рисковала покидать пределы пансионата.
* * *
Как слышала Элис, барон Мэтью как раз состоял в подразделении, сопровождающем дипломатические грузы и собственно дипломатов. Вероятность наткнуться на Мэтью в этом Богом забытом Майорате равнялась практически нулю, но вот найти кого то из его сокурсников было вполне вероятно. Правда, при условии, что Мэтью не делился с сослуживцами подробностями их небольшого противостояния, где жабы и крашеные седла не составляли полного перечня взаимных гадостей. Как то мужская солидарность напрягает.