Атеист вдруг дернулся, всхрапнул, как конь, веки, дрогнув, медленно-медленно поползли вверх. С минуту парень молча водил взглядом по затянутому пыльной сеткой паутины потолку, наконец, с потрескавшихся от жажды губ сорвался хрип:
— Где я?
— В *опе, мой дорогой друг!
Атеист скосил взгляд, на бледном, как у покойника лице мелькнуло подобие улыбки:
— Узнаю Седого. Даже в полной *опе не теряет оптимизма.
— Я из тех, у кого стакан наполовину с водкой.
Атеист закашлился сухо, скривился от жуткой боли, что каленым железом прожгла виски.
— Хреново?
— Ещё как! Судя по твоей смазливой мордашке, Седой, тебе тоже не айс?
— Ничего, терпимо.
Дверь заскрипела, загородив звездное небо на пороге возник Ахмед. Атеист улыбнулся кавказцу:
— Ахмед! Как ты пробрался сюда?
Седой зло засопев, буркнул:
— Нашими шкурами за билетик заплатил.
Атеист покосился на Седого, бросил удивленный взгляд на кавказца, тот опустил глаза, поник, как обломанная ветка.
— Так ты… что… ты с ними?
— Чего приперся, козёл горный?
Ахмед опустился на корточки, рука скользнула за пазуху, вытащил небольшую плоскую фляжку.
— Живчик.
— В задницу залей. Для смазки.
— Зря ты так. Завтра ещё весь день ехать — ломать начнёт.
Атеист, покряхтев, как малец на горшке, сел, потряс связанными руками, словно надеялся разогнать застоявшуюся кровь. В пальцах закололо, но по-прежнему ледяные, как сосульки.
— Куда нас повезут?
— К какому-то Мономаху, Седому виднее.
— А как же внешники?
— С ними вроде договорились через муров. До Болотного триста километров, дороги, сам понимаешь — звездец, так что доплетемся, в лучшем случае, к вечеру.
— Если вообще доедем…
Ахмед повторил невесело:
- Если доедем…
Седой бухнулся на спину, вытянул ноги на грязной подстилке. В зазвеневшей тишине отчётливо донеслось тихое попискивание, затем пара серых комочков шмыгнула вдоль стены и зашуршала прелой соломой в углу. Седой перевёл взгляд на кавказца:
— И давно ты нас предал?
Ахмед поежился под колючим взором, долго сопел, наконец разлепил губы:
— Когда пошёл к Хакиму поболтать. Мне эти, — он кивнул на дверь, — сказали чтоб вино с вами не пил. Хотели усыпить, чтоб по-тихому. Я как узнал про базу, что всё… всё, млять, накрылось — сам не свой был. Согласился помогать. Обещали, что вам ничего не сделают, только для разговора с каким-то авторитетом отвезут. А вы напролом ломанулись. Я Атеисту нож дал, думал — сдрейфит, а он Дизеля бойца всё-таки замочил. Пришлось с вами бежать, думал вправду оторвемся. Не оторвались…
— Шел бы ты…
— Хорошо. Живчик оставить?
Седой открыл уже рот послать снова, но Атеист опередил: