— Держи, разиня!
Под ноги шмякнулся автомат, Атеист тут же отбросил палку и схватил родное оружие.
— Спасибо, Ворон! Как ты его утащил-то?
— Ну пришлось попотеть, конечно. Я думал, ты вместе с грузовиком в лепешку расшибся.
Атеист хмыкнул:
— Значит, не доехал «ЗИЛ» до озера?
— Не-а! Там, на берегу дерево сухое стоит, хм… стояло…
— Ясно. Твари все туда ушли?
— Да вроде бы. Бродят вокруг машины с умным видом, как гаишники, не поймут, куда ж ты делся.
— Тогда валим!
— Да точно грузовик был. Я ж слышал, Череп!
— А куда делся? Тут же одна дорога, уже сутки здесь кружим!
— Может заглох? Или нас услышал и с дороги свернул?
— Вроде орал еще кто-то. Опа, смотри, смотри! Я ж говорил — свернул он, стопудово это наш хмырь, почуял сука!
— Комар, охраняешь машины, остальные за мной! Далеко он не уехал, тут и на танке хрен пройдешь…
Выбрались наконец на дорогу, вернее выбирался-то один Атеист, Ворону дороги не нужны. За спиной загрохотало, донеслись отчаянные крики, парень переглянулся с пернатым спутником.
— Это ещё кто?
— А хрен его знает! Кто-то нарвался на зараженных.
Ворон уселся на плечо, вытянул шею, прислушиваясь.
— Человек шесть-семь, все с автоматами. Хана им, там ещё три горошника остались, порвут, как Тузик грелку.
Кусты стремительно редели, открывая холмистую даль, дорога, до этого стрелой прорубившая заросли, запетляла, причудливо извернувшись, круто повернула вправо. Атеист вынул фляжку — хлебнуть живчика и заодно глянуть, где Молчун. Привычно помутнело, Атеист вгляделся, наводя резкость, помаленьку картинка улучшилась. Молчун лежит на спине широко раскинув руки, веки опущены, чуть подрагивают от яркого света, могучая грудь медленно поднимается, затем опадает с хриплым выдохом. Значит, жив. Атеист напрягся, стараясь почувствовать расстояние, и с удивлением понял, что Молчун уже рядом, если не ошибся, вон за тем холмом, в ложбине.
— Ворон, слетай, глянь вон там, — Атеист дрожащей рукой указал направление, — а я посижу маленько, чет сил нет.
Пернатый послушно сорвался с плеча, Атеиста качнуло, мог бы и полегче стартовать. Сел на пыльную траву, в голове клокочет, как в котле с кипящей водой, сердце шумно бухает, сбивая и без того хриплое дыхание. Тянет в сон, веки налились свинцовой тяжестью, но дремать нельзя, нельзя, нель… зя… Атеист засопел, голова медленно склонилась на грудь, таким его и застал запыхавшийся Ворон.
— Э, хорош харю плющить! Подъем! Там кореш твой на последнем дыхании.
— Что? — Атеист вскинул затуманенную голову, заморгал часто-часто, словно в глаза сыпнули песку. Автомат уже в руках, сам не заметил, когда схватил. — Ааа, ты! Нашёл?