– Да кто же его не знает? Он тот еще парень. А вы что, старые друзья? – спросил Пьер.
– О да, еще какие, – провозгласил Казанова.
– Привет, Данте, – кивнул я.
– Привет, Чарли.
– Чарли, ты знаешь Конни? Конни, это Чарли. Вообще-то он твой босс, запомни это.
– Привет. – Она немного вымученно улыбнулась.
Да, я не ошибся, она из нашего агентства. Когда я вернулся в офис, тут же отыскал ее портфолио и узнал, что девушке семнадцать. И тогда вспомнил, что видел ее в Милане.
– Хотите кофе, мальчики?
– Нет, спасибо, – ответил Пьер, – я показываю Чарли свои владения.
– Что, раньше здесь не был?
– Нет.
– И как тебе? Правда, крутая хата?
– Весьма. Я обещал Пьеру досмотреть его коллекцию.
– А ты знаешь, что Чарли – художник? – обратился Казанова к Пьеру.
– Чарли! Почему ты не сказал мне об этом? – удивился тот. – Из скромности, что ли? Напрасно! Со мной скромничать не надо, я жажду увидеть твои картины. Наверняка они гениальны!
– Вряд ли, – возразил я, – я просто рисовал, ничего гениального.
Конни посмотрела на меня как-то странно. Непонятно было, беспокоится она насчет Казановы или же пытается кокетничать со мной. В ней было нечто детское, слегка напоминающее Киттен в самом начале карьеры.
– Ты недавно виделся с Киттен? – спросил я у Данте. Но он не успел ответить.
– Пойдем, ты увидишь то, что еще не видел. – Пьер потащил меня с кухни. – Идем, я покажу тебе сауну. И потом расскажи-ка о своих рисунках…
Казанова удовлетворенно усмехнулся. А девушка небрежно бросила мне вслед:
– Пока.
Пьер показал мне сауну, битком набитую голыми и пьяными гостями. В горячем воздухе смешались запахи шампуня, ароматических масел, духов…
Когда мы вышли на террасу к бассейну, судя по всему, там только что произошла драка. Собралась толпа зевак, и сквозь их плотно сбитую стену я мельком разглядел человека с пистолетом в руке. Пьер кинулся расталкивать гостей, и я увидел, как кто-то бросился или упал в воду. Мне показалось, я встречал этого человека в гольф-клубе. Другой мужчина лежал на полу на краю бассейна, одной рукой закрываясь от камер, наставленных на него, а другой пытаясь защититься от Кенни Блума. Сам Блум, голый, вынырнул из бассейна, и я понял, что принял за пистолет клюшку для гольфа.
– А ну отдавай камеру, мать твою! – завопил Кенни. – Ты, мудило!..
– Я ничего не делал, клянусь! – воскликнул толстяк. – Не бейте меня, пожалуйста!
– Дай сюда свою гребаную камеру, или я тебя утоплю в этой луже, чертова задница!
Папарацци попятился назад, стараясь защититься от Блума.
– Послушайте, я из «Хэмптоне мэгэзин», я приглашен на вечеринку специально, чтобы написать о ней в журнале!