Данте Казанова был идеальным представителем того типа мужчин, которые умеют манипулировать женщинами. Его возраст не поддавался точной идентификации. Он выглядел на сорок, но ему могло быть и пятьдесят, а может быть, и шестьдесят. Он гордился своим итальянским происхождением, уверяя всех, что в его жилах течет кровь старинного знатного рода.
Фамилию Казанова он носил безо всякого стеснения и даже гордился ею, без малейшего намека на иронию, точно так же, как гордился массивной золотой цепью с крестом на шее. По сведениям Роттвейлер, его настоящее имя было Кастратаро, но оно казалось ему настолько неблагозвучным и неподходящим для взрослого мужчины, что он заменил его псевдонимом. Казанова не был самым преуспевающим членом своего семейства, хотя и достиг известности раньше прочих. Его клан процветал. Он нередко упоминал, что его семья приобрела особое влияние в период Второй мировой войны, и скорее всего это было недалеко от истины – некоторые мафиозные группировки в то время активно сотрудничали с оккупантами. Поговаривали, что в пятидесятые годы XX века его отец и дядя угодили в тюрьму за попытку продать Ватикану краденые картины.
Данте начал карьеру фотографа в семидесятые и добился успеха, но не это сыграло решающую роль в его дальнейшей судьбе. Ему помогли, прежде всего, знакомства с мэтрами фотографии, дизайна и владельцами известных торговых марок – то самое поколение, которое жило ради секса, наркотиков и рок-н-ролла. Благодаря семейным деньгам, полученным, как он заявлял, от торговли оливковым маслом, Казанова приобрел небольшое, но преуспевающее агентство в Милане в конце семидесятых. О моделях его агентства ходила шутка, будто они все сплошь само целомудрие. Естественно, все было иначе – Данте соблазнял женщин, чтобы удержать их при себе и заставить работать, и подкреплял эту тактику тем, что один лишь раз поначалу выплачивал им солидный гонорар, а дальше кормил обещаниями хороших заработков в недалеком будущем.
Его первый конфликт с Роттвейлер относился как раз к тому времени, когда он попытался переманить двух ее лучших моделей. Но обе пришли к Мисс и рассказали ей подробности разговора с Казановой. Роттвейлер была признательна им за честное поведение и пообещала, что вознаградит за преданность. Но затем добавила, что, если они все же полагают, что уход к Казанове сулит им большую выгоду, она ни в коем случае не станет препятствовать их решению, хотя ей и будет грустно потерять своих моделей, потому что она очень дорожит ими и готова сделать для них все, что в ее силах.