Пирхи налила себе кофе и под тяжелым взглядом мужа начала есть пиццу. Еда застревала в горле, она хотела заплакать, но боялась, что муж будет ее презирать, как слабую и глупую. Даниил улыбнулся:
— Живи в свое удовольствие, моя любимая жена. Ты за каменной стеной, то есть — за мной.
ГЛАВА 14.Причина смерти матери Даниила
С тех пор, как Даниил бросил Долорес, девушку, которая была его первой любовью, прошло 17 лет. 34 — летняя Долорес не вышла замуж, потому что презирала мужчин. Ее родители развелись, и жили каждый с новой семьей. Изредка сталкиваясь с Даниилом, Долорес равнодушно отворачивалась. Старая рана зарубцевалась и не беспокоила. Лишь иногда, весной, когда до нее долетал запах цветущей японской вишни, напоминавший о происшествии около озера в Центральном парке, ее душа начинала ныть. В такой момент она старалась быстрее покинуть это место, и, придя домой, дрожащими руками закрывала окна и двери на все замки. В Центральный парк Долорес никогда в жизни больше не ходила, а также прекращала смотреть фильм или новости, в которых этот парк упоминался.
Однажды в новостях сказали, что ее соседка, мать Даниила — Пирхи Голденблюм, была задушена в собственной квартире. Потом полицейские опрашивали жильцов. Когда сын пришел домой, он обнаружил беспорядок в квартире, как будто там что — нибудь искали. Его мать сидела мертвая на стуле; ее шея была туго обмотана проволокой. Полиция обнаружила глубокие царапины на замке входной двери, — видимо, открыли дверь при помощи отмычки; а также отпечатки следов мужской обуви. Отпечатков пальцев обнаружено не было. Преступники не найдены. По предварительным данным смерть Пирхи Голденблюм наступила от удушения. Следствие по этому делу оказалось в тупике, и было переведено в архив.
Однажды Долорес возвращалась домой, и, подойдя к лифту, встретилась с миссис Такер, которая жила на одном этаже с ней. Соседка была в возрасте около пятидесяти лет. Это была милая, доброжелательная женщина, одетая по моде своей юности, с теплым взглядом и приветливой улыбкой. У нее был замечательный муж. Огорчением для них был восемнадцатилетний сын, который часто попадал в полицейский участок из-за разных мелких правонарушений. Оплата штрафов за него стала регулярной статьей в их семейном бюджете.
Миссис Такер таинственно посмотрела на Долорес и спросила:
— Могу ли я обратиться к вам за помощью? Возможно, дело очень важное, но я не могу сама пойти в полицию. Если я там появлюсь, то они во всем обвинят моего мальчика. А он здесь ни при чем.
— Я не уверена в том, что поняла вас, дорогая миссис Такер.