А где — то там, в другом мирке, который не имел к нему теперь никакого отношения, в недорогой квартире, юная наивная девочка навсегда закрыла свои глаза. В своем красном платьице и в белых бантиках она была прелестна и выглядела крепко уснувшей. Но таинственная, возвышающая душу музыка, никогда больше не будет тревожить ее сердечко и вызывать из глаз слезы.
* * *
Голденблюм поехал ни к себе домой, а в пустующую родительскую квартиру. Там он проявил свежую пленку и к вечеру напечатал фотографии. Сделанные снимки принесли ему моральное удовлетворение.
Даниил включил телевизор, так в это время шла передача «О преступниках и преступлениях всех времен». Он регулярно смотрел все выпуски, возможно, подсознательно запоминая методы работы полиции. Та часть его мозга, которая отвечала за здравый смысл, подсказывала ему, что его «художественная» деятельность трактуется Законом как преступление, а точнее — как убийство.
В передаче, по странному совпадению, рассказывали о знаменитом деле 66 — летнего Родни Джеймса Алкала, фотографа из США. Это уже был второй случай, когда телевидение освещало преступления, схожие с теми, которые совершал Голденблюм. Алкала был арестован в 2010 — м году после 30 — летнего розыска за похищения, изнасилования, жестокие пытки женщин и несовершеннолетних девочек. В передаче сообщили, что этот нелюдь делал посмертные снимки своих жертв.
В 1980 и в 1986 годах его уже приговаривали за убийство одной и той же 12 — летней девочки. За недостаточностью улик приговоры были отменены.
Голденблюма особенно поразило совпадение профессии преступника и его самого; и их общая потребность в посмертных снимках. Также трудно было не заметить и некоторое внешнее сходство с Алкала: длинные, до плеч, сильно вьющиеся седые космы преступника, напоминали длинные кудрявые волосы Даниила. Тот был одет в элегантный светло — серый костюм и голубую рубашку с галстуком. Все вещи на нем были очень хорошо отглажены, как будто бы его вели на бал, а не в зал суда, в котором будут присутствовать больные от горя родственники убитых.
Даниил тоже любил приодеться, что называется «с иголочки». Его неприятно задели все эти совпадения, так как Голденблюм презирал людей, марающих свои руки в крови. Его эстетическое чувство не позволяло ему провести тождество между собой и кровавым убийцей.
Но он плохо знал себя: однажды преступив запретную линию, допустив мысленно совершение преступления, человек «входит во вкус», что часто бывает из — за безнаказанности. Или ужесточает способ убийства в тех случаях, когда необходимо замести следы. Все еще было у него впереди.