— Хорошо.
В попытках реабилитироваться за то, что не узнала ее, я показала на еще одну стоявшую впереди расфуфыренную девицу, будущую лучшую выпускницу, которая тоже ходила снами на физкультуру, — Аманду Джефферс. Она и еще одна девочка в очереди делали селфи. Я так и видела: хэштег обеденное время, хэштег очаровашки.
— Сегодня тут как будто встреча класса физкультуры, а? — сказала я.
Девушка проследила за моим взглядом.
— Похоже на то.
— Забавно, — сказала я, наблюдая, как Аманда возится с телефоном, вне сомнений выбирая лучший фильтр для того, чтобы запечатлеть яркие краски столовой. — Она ведь очень умная.
— Я знаю. У нас с ней общая биология. У нее всегда самые высокие оценки.
Я покачала головой:
— Безумно, да?
— Почему?
— Я не знаю. Потому что... Ну, ты посмотри на нее.
— Любовь к прическам и макияжу не делает тебя тупой, — сказала она так, будто это была самая очевидная в мире вещь.
И я уже начала говорить «Я знаю», но проглотила ответ, потому что... знала ли я?
Мы передвинули подносы по стойке, и я взглянула на девушку. Я никак не могла отделаться от мысли, что она меня осуждает, и мне это не нравилось, что, наверное, было лицемерно с моей стороны.
— Эм-м... напомни, как тебя зовут? — спросила я, дотягиваясь до картошки фри.
— Софи, — сказала она.
— Я Девон.
— Я знаю. Мы все знаем. — Она опять не имела в виду ничего плохого, просто указывала явно очевидное. Похоже, это одно из особых умений Софи.
— Извини, я не... извини. — Я покачала головой. — Просто иногда находишься словно в пузыре.
— Пузырь выпускника?
— Может быть. Или как... личный пузырь.
Может быть, мыльный пузырь на двоих. Мы с Кэсом против всего мира. Мы всегда были друг у друга. И с ним я не заморачивалась о других друзьях. И я никогда серьезно не задумывалась об этом, но так было легче равнять всех людей под одну гребенку. Как Аманду Джефферс и остальных девиц — свалить их в однообразную блестящую кучу и задвинуть в угол. Слепить Софи со всеми остальными Софи в моей жизни, неразличимыми и незначительными. Так я привыкла поступать. Но это было совсем не справедливо, верно?
Мы приближались к концу очереди, я еще раз осмотрела столовую и наконец заметила его. Кэс в одиночестве сидел за угловым столиком с огромной горой сырных палочек. Мы были последними выпускниками во всем гребаном мире, которые ели столовскую еду, потому что она была жирной и, что еще важнее, дешевой. Но самая главная причина, наверное, заключалась в том, что это было удобно. Нет ничего проще, чем паршивая еда в столовой Темпл-Стерлинга. А мы с Кэсом были хороши в том, что проще.