— Привет, — хрипло сказал Фостер, отодвигаясь от меня.
— Мне прийти попозже? — спросил Эзра.
— Нет. — Фостер вытер нос тыльной стороной руки. — Все хорошо. Заходи.
Эзра шагнул в палату.
— Мы выиграли? — спросил Фостер.
— Не знаю, — ответил Эзра. — Я ушел сразу после того, как тебя увезли. Но мне не разрешили тебя навестить. Пришлось тайно проникнуть сюда, как ниндзя. — Он запнулся. — Ты как, нормально?
— Нет. — Губы Фостера дрогнули, а глаза снова заполнились слезами.
Эзра поразмыслил над этим минуту и сказал:
— Знаешь, что нужно делать?
— Что?
— Зажмурься, очень крепко, и считай до трехсот. Это все, что нужно. Просто считаешь до трехсот, а когда откроешь глаза, пройдет пять минут. Даже если тебе больно, или дела идут дерьмово, или ты не знаешь, что делать, ты только что прожил целых пять минут. И когда тебе кажется, что ты больше не можешь, просто закрой глаза и снова считай. Это все, что нужно. По пять минут за раз.
Глаза Фостера были красными. Он слабо кивнул:
— Хорошо.
— Давайте сделаем это. — Эзра сел на край койки и посмотрел на меня. — Мы все закроем глаза.
Я закрыла глаза, и мы начали считать:
— Один... два... три...
На «сорок четыре, сорок пять, сорок шесть» дыхание Фостера стало ровным. На «сто семьдесят восемь, сто семьдесят девять» я услышала, как он откинулся обратно на подушки. На «двести пятнадцать, двести шестнадцать, двести семнадцать» я протянула руку поверх одеяла, нашла пальцы Эзры и крепко сжала.
Мы досчитали до трехсот.
Я открыла глаза.
Фостер испустил долгий вздох, посмотрел на меня и слабо кивнул.
Я кивнула в ответ. Он крепко зажмурился.
И начал считать заново.
36
Эзра оставался с нами, пока не приехали мои родители. Мама была сама не своя.
— Поверить не могу, что нас не было рядом, — продолжала повторять она. За первые десять минут она взбила подушки Фостера раз двенадцать.
— Я в порядке, — продолжал отвечать Фостер, и это хорошо, потому что, кажется, маме требовалось множество заверений. Клянусь, она готова была заставить его произнести алфавит задом наперед и по порядку, чтобы убедиться, что из его головы не выбили пару букв.
Пока мои родители занимались Фостером, Эзра переместился ближе к двери.
— Спасибо, — сказала я, заметив это. — За... ты знаешь.
— Без проблем.
Эзра достал из кармана телефон, и я впервые подумала о том, что уже поздно.
— Ты, наверное, хочешь домой.
Он помотал головой:
— Нет, я просто... не хотел мешать.
— Ты не мешаешь.
Он слабо улыбнулся, а потом показал мне телефон.
— Джордан пишет мне без конца из приемного покоя.
— Он здесь?
— Ага. Я сказал ему, что с Фостером все нормально, но думаю, мне все же придется выйти.