Я нашла Кэса на кухне с несколькими ребятами из команды, большинство из них пили что-то из классических красных пластиковых стаканчиков. Руки Кэса были пусты, и он обнял меня за плечи, как только я подошла к нему. Он сказал что-то, чего я не расслышала из-за музыки, и я получила несколько «привет», на которые ответила слабым взмахом руки. Эти вечеринки всегда были такими громкими?
Главным в разговоре, кажется, был Стэнтон Перкинс, огромный парень с квадратной головой, игравший в оборонительной линии. Его стаканчик был почти пуст, и он единственный, кого я отчетливо слышала за грохотом включенной на полную громкость стереоситемы Лаи.
— Как я уже сказал, это была хорошая игра, — начал он снова. — Не лучшая наша работа, но можно подумать, теперь это имеет хоть какое-то значение.
Он бросил многозначительный взгляд на Кэса.
— Я бы хотел играть поактивнее, — ответил Кэс.
— Сочувствую вам, парни, — сказал Стэнтон. Мне показалось, что музыку прибавили, и его голос тоже стал громче. — Пока Линли на поле, все нападение сидит без дела.
Один из парней сказал что-то о перехвате, который осуществил Джексон, и о пятнадцати ярдах, которые пробежал Смит перед четвертым тачдауном. Но Стэнтон отмахнулся своей огромной ручищей:
— Единственные парни, которые прикасаются к мячу, это Уилкокс и Линли, и то Уилкокс только потому, что он гребанный квотербек! Все остальное простая случайность!
Он допил свой стаканчик и продолжил:
— Без Линли мы все играли бы лучше. Получили бы слаженную команду, как и должно быть. Чтобы впереди был Кэс, а не какой-то отщепенец из Шонесси, который всеми распоряжается.
Стэнтон Перкинс был от природы неприятным. Можно с уверенностью сказать, что он из тех людей, которые в детстве дергали котов за хвост и бросали камни в машины.
Я посмотрела на Кэса, ожидая его ответа. Но он только улыбнулся и сжал мое плечо, уводя меня от компании и говоря что-то о напитках. Только когда мы вышли из кухни, он сказал мне на ухо:
— Этот парень пугает меня до чертиков.
Я кивнула.
— Будущий взрыватель почтовых ящиков.
Кэс засмеялся, но не успел ответить, потому что, как только мы добрались до гостиной, нам помахал Джордан Хантер.
Джордан не только состоял в школьной команде и учился на одни пятерки, но и, в соответствии с клише, считался самым крутым парнем в школе. И сейчас он сидел в окружении своих почитателей на забитом секционном диване Лаи, натянув капюшон своей кофты поверх бейсболки. Огромные зеркальные солнечные очки отражали окруживших его поклонников. Под капюшоном скрывались фирменные дреды Джордана, а из-за очков фирменно блестели глаза. Это признак истинной крутизны — роскошь скрывать свои лучшие черты.