На лице Эзры появилось странное выражение.
— Они не вместе, знаешь? Они просто... проводят время.
Я кивнула:
— Между ними нет соглашения.
— Необычная формулировка.
— Но это правда, верно? Один человек говорит, что ему нравится другой, а второй отвечает взаимностью, и тогда они заключают соглашение.
— О привязанности.
Я посмотрела на него. Именно так сказала бы Джейн.
— Точно. Именно так. — Пауза. — Я знаю, что она ему нравится. А она только что практически умоляла меня попросить его пригласить ее на бал выпускников. Так что... соглашение о взаимной симпатии неизбежно.
— Правда?
— Ага.
Какое-то время мы молчали. Потом я взглянула на Эзру, у него на лице было еще одно странное выражение. Он открыл рот, как будто собираясь что-то сказать, но тут к нам подошел Джордан.
— Привет, Чемпион. Можно позаимствовать у тебя Эзру ненадолго?
— Конечно.
Эзра посмотрел на меня:
— Ты... будешь в порядке?
Странный вопрос. Конечно, я буду в порядке. Но я знала, что он имел в виду. Что-то подсказывало мне, что до встречи с Джорданом Эзре было знакомо одиночество на вечеринках.
— Супер-пупер, — сказала я и поморщилась. — Да. Да.
Губы Эзры скривились в почти улыбке, а потом он ушел с Джорданом.
22
На следующей неделе в мои «рабочие часы» на английском произошло кое-что новенькое: настоящий ученик пришел на настоящим советом.
Я рисовала на полях тетради по истории, когда вошла она — миниатюрная девятиклассница с толстым слоем темной подводки для глаз и прямыми волосами, в балахоне с капюшоном, который был достаточно большим, чтобы проглотить ее целиком.
— Миссис Чемберс сказала, что ты помогаешь ученикам с работами, — сказала она вместо приветствия.
Я закрыла тетрадь.
— Помогаю, — сказала я, несмотря на то, что это была не совсем правда — я еще никому не помогла.
Девушка плюхнулась на парту рядом с моей и вручила мне несколько листов.
— Я провалила это. Она сказала, что если я перепишу, то смогу вернуть баллы.
Я пролистала страницы. Это был анализ «Великого Гэтсби» — первого важного письменного задания в семестре.
— Знаешь, это не считается за четыре листа, если на двух последних ничего не написано.
Она скорчила рожицу:
— Я не умею писать, как она хочет. Это раздражает. Я просто... не думаю так.
— Как именно?
— Не знаю.
— Про переносное значение золотых платьев и прочего?
Она улыбнулась:
— Да. Кому это нужно?
— Дэзи.
— Не упоминай о ней, — сказала она.
Теперь улыбнулась и я.
Ее звали Алекс, и вместе мы шаг за шагом разобрали ее работу. Какова основная мысль. Что можно расширить. Что совсем не имело смысла. Я подумала, что, наверное, так же чувствовала себя Рэйчел Вудсон, глядя на мое резюме: я знала, что куда переставить и что можно исправить, но могла только направлять ее и дать исправить самой.