Он рассмеялся злым смехом, указывая пальцем на окружавшие его лица, ища лицо Аврама. Не найдя его, он плюнул с отвращением и вцепился в стоящего рядом мужчину:
— Ты знаешь, почему? Ты не знаешь! Тогда я скажу вам. То, чего сестра Аврама никогда не хотела сделать с Лотом, она сделала это с Фараоном. И вот мы разбогатели, у нас есть золото, которое Сара произвела с помощью Фараоновой елды!
Кто-то ударил его по голове, заставив замолчать. И сердца их отяжелели и закрылись, как занавес на шатре Сары.
* * *
На следующий день Тсу-Пенат привел в лагерь еще один караван. Но там не было ни семян, ни скота. Главный офицер Фараона привез три ларя, полных золота и серебра, погруженных на слона, с которого сошла женщина, лицо ее было скрыто покрывалом.
Не обращая внимания на солдат, пики которых ограждали лагерь, сбежался весь народ Аврама. Каждый хотел дотронуться до ларей, которые Тсу-Пенат открыл перед черно-белым шатром. В отличие от предыдущего дня люди не обнимались и не кричали от радости, хотя никто из них еще никогда не видел такого богатства.
Тсу-Пенат остановился перед Аврамом, с выражением пренебрежения и сказал:
— Фараон дает тебе одну луну для того, чтобы подготовить стада, снять шатры и покинуть его земли. Тот из вас, кто вернется сюда, умрет — даже ты. Фараон желает тебе и твоей жене счастливого возвращения. Он надеется, что вы будете долго помнить о нем.
Аврам хмуро улыбнулся:
— Передай Фараону, что народ Аврама не забудет его. У нас хорошая память. Да благословит его Всевышний за его доброту.
Закрыв ногой крышки ларей, он спросил:
— Кто эта женщина в покрывале, которую ты привел с собой?
Тсу-Пенат сделал непринужденный жест:
— Последнее благодеяние Фараона твоей жене.
В этот момент в шатре Сары служанка Агарь сняла покрывало с лица и почтительно поклонилась ей:
— Фараон послал меня служить тебе, потому что он хочет, чтобы во дворце не осталось ничего, что могло напоминать ему о тебе.
Она подняла к Саре лицо, озаренное счастливой улыбкой, которая не исчезла даже при виде горько сложенных губ Сары. Она сложила ей руки, приложив их по очереди ко лбу и к груди на египетский манер.
— Я догадываюсь, как тяжелы для тебя эти слова. Фараон приказал мне произнести их, как только я увижу тебя. Я их произнесла, теперь я могу забыть их. Мое сердце говорит тебе: будь моей госпожой, и я стану счастливейшей из женщин. Ты будешь бальзамом на моем шраме, и я буду верна тебе так, что смогу умереть за тебя.
Сара нежно притянула ее к себе.
— Не бойся! Я не потребую от тебя такой жертвы! Это счастье для меня, что ты будешь моей служанкой, но ты не будешь жить в такой роскоши, в какой ты жила у Фараона. У меня нет ни дворцов, ни бассейнов, только шатер и долгие дни пути.