— Я открытая женщина, — соврала Сара хриплым голосом.
Глаза кассаптю, едва видные между ее морщинистыми веками, пристально смотрели на нее. Сара испугалась, что старуха догадалась, но Кани Алк-Наа только спросила:
— Хорошо. И сколько уже времени, как молоко мужчины у тебя в животе?
— Почти… почти одну луну.
— Хм. Ты должна была придти раньше, — проворчала старуха, выпрямляя свое тщедушное тело.
Она порылась в своих корзинах, протянула Саре пять маленьких пакетов с травой, завернутых в сухие камышовые листья.
— Вот твоя трава бесплодия.
— Это на сколько раз? — спросила Сара, не смея поднять глаз.
— Сколько раз кровь не будет приходить? Это зависит от женщины. Две луны. Может быть, три, потому что ты еще молода. Посмотришь. Не открывая, положишь каждый пакет в силу кипящей воды и выпьешь настой в три раза, между зенитом и сумерками. Значит, начнешь на рассвете и кончишь вечером. Делай, как я тебе говорю, и все будет хорошо.
* * *
Сара нашла Силили в своей комнате, всю в слезах, полную упреков, облегчения, гнева, нежности. Несмотря на невообразимый страх, она никому ничего не сказала, и в доме никто не знал об исчезновении Сары.
— Я сказала, что ты больна. Что у тебя сильно болит живот, и я дала тебе настой из трав, чтобы ты спала. Что тебя не нужно беспокоить, и трава поможет тебе. Да простят меня Всемогущие небеса, за то, что я лгу с самого утра!
— Да нет. Твои травы мне всегда помогают! Завтра они меня увидят, я буду здорова, и они скажут, что Силили разбирается в травах лучше всех во всем городе!
Такая похвала и обещание, что назавтра Сара покажется всему дому, заставили Силили улыбнуться, но не остановили ее стенания:
— Ты убьешь меня, девочка! Ты убьешь меня! Руками твоего отца, скорпионами его гнева! Где боги, которые вырвут мое сердце за мой обман!
— Это совсем маленький обман, — грустно пошутила Сара. — Почти правда.
— Не богохульничай, прошу тебя! Только не сегодня.
И, понизив голос до шепота, она наконец задала мучивший ее вопрос:
— Ты была с ним? С мар.Тю?
Сара колебалась, не сказать ли правду. Но, вспомнив о пакетах кассаптю, которые царапали ей кожу под поясом туники, солгала еще раз. В конце концов, что меняет еще одна ложь?
— Нет, я ходила в великий храм Инанны. Я хотела сделать ей подношения и попросить защиты Всемогущего, чтобы мой отец выбрал мне хорошего мужа.
— В великий храм? Ты была там?
— Мне нужно приготовится. Я не хочу бояться.
— И ничего мне не сказала? Даже не предупредила меня, зная, что отец запретил тебе покидать дом?
— Мне захотелось пойти, когда ты еще спала. Все спали, даже мой отец. И я хотела быть одна перед Инанной.