— Но Аврам произнес имя своего бога, — восторженно сказал Лот, готовый еще раз выслушать ее рассказ.
— Я не поняла, что это было имя. Когда Аврам закричал, я услышала только два звука, похожие на те, которые Арпакашад извлекает из своего рога, собирая стадо. Это Аврам сказал мне: «Единый Бог говорил со мной. Он назвал себя. Его зовут Яхве».
— Яхве, — засмеялся Лот. — Яхве! Легко, такое слово не забыть! И правда, похоже на звук рога: Яхве!
— Бог, которого не видно, который не говорит и который называет себя только одному человеку! И только тогда, когда ему этого хочется, — брюзжала Силили. — Кому нужен такой бог, я вас спрашиваю?
— Мы сами должны найти богатую страну, где много воды! — безапелляционно ответил ей Лот. — Ты не слушаешь то, что говорит Сара. Бог Аврама не только назвал свое имя. Он сказал, что теперь эта земля наша. Это самая прекрасная земля, какую мы видели с тех пор, как покинули Харран. А ты, Силили, слишком стара, чтобы оценить такую обильную траву. Уже ведь никто не хочет поваляться в ней с тобой…
— Эй ты, мальчишка! — завопила Силили, шлепнув Лота по попе деревяшкой. — Помолчал бы! Я, может быть, и стара для того, о чем ты думаешь, но ты еще сморчок, чтобы думать об этом!
— Вот, вот, и я о том же, — развлекался Лот. — Слишком стара, чтобы понять, как прекрасна страна, и слишком стара, чтобы заметить красоту мальчишки, который стал настоящим мужчиной!
— Вы только послушайте его! — прыснула Силили, изумленная дерзостью Лота.
И Лот, в глазах которого заплясали веселые чертенята, встал перед обеими женщинами и, изображая мужчину, упер обе руки в свои упругие бедра. Силили и Сара, скрывая свое удивление, вынуждены были признать правоту его слов. Последнее время Сара и Силили не замечали изменений, происходивших с Лотом. Он по-прежнему был для них подрастающим, полным сил подростком, гордым и очень впечатлительным, и они не замечали, что он становился мужчиной. Лот уже на целую голову перерос обеих женщин. Плечи его раздались, упругие мышцы играли под туникой, над верхней губой появился легкий пушок, и глаза его светились огоньком, в котором уже не было детской невинности. Он улыбнулся Саре такой улыбкой, от которой у нее зарделись щеки, и пробормотал охрипшим голосом:
— Видя каждый день красоту моей тетки, любой поторопится стать мужчиной.
Силили издала непонятный звук и, изображая возмущение, отогнала Лота, который, бурча, уселся чуть поодаль от них, повернувшись к ним спиной, Силили и Сара обменялись веселым взглядом.
— Не только у него возникают такие мысли, — признала Силили. — Твоя красота начинает действовать на всех этих молодых бездельников. Пора Авраму подумать о том, что нам следует наконец обосноваться где-нибудь. Пусть построит город, чтобы эти молодые жеребцы нашли, куда приложить свои силы.